Инкарцерон
Шрифт:
Финн бережно достал кристалл и охватил его руками, согревая сведенные от холода пальцы.
— Поговори со мной, — вдруг негромко произнес Ключ.
Глаза у Финна расширились от изумления. Он оглянулся на остальных. Все спали. Стараясь не шуметь — в полной тишине даже скрип его кожаного пояса казался оглушительным, Финн осторожно поднялся. Ему удалось сделать только три шага: металлические листья шуршали слишком громко: Кейро что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок. Финн замер, стоя за стволом дерева, потом поднес кристалл к уху.
Ключ молчал. Финн
— Сапфик? Лорд Сапфик, это ты?
Клаудия вздрогнула. Ответ был слышен совершенно отчетливо. Лихорадочно зашарив вокруг глазами и не найдя ничего, чтобы записывать звук, она тихонько выругалась и склонилась над кристаллом:
— Нет! Нет, меня зовут Клаудия. А кто ты?
— Тише, а то проснутся!
— Кто проснется?
— Мои друзья, — после небольшой паузы ответил голос. Почему-то он звучал приглушенно, почти испуганно.
— Кто ты? — снова спросила она. — И где находишься? Ты в Инкарцероне? Ты — Узник?
Финн, отдернув голову, недоверчиво уставился на Ключ, в самом сердце которого горел крохотный голубой огонек, и вновь склонился так близко, что тот осветил его лицо.
— Ну да, конечно. Значит… то есть ты… ты говоришь со мной Извне?
Молчание продолжалось так долго, что Финн решил — связь оборвалась.
— Ты слышишь меня? — поспешно спросил он.
Одновременно, перебивая его, прозвучал голос девушки:
— Ты все еще там?
Повисла неловкая пауза, потом она произнесла:
— Извини, мне вообще-то не стоило бы с тобой разговаривать. Джаред предостерегал меня против этого.
— Кто такой Джаред?
— Мой наставник.
Финн помотал головой — да не снится ли ему все это? Кристалл заиндевел от его дыхания.
— Но теперь уже поздно, — продолжала она, — да и как могут несколько слов повлиять на эксперимент, который идет уже не одно столетие, правда?
Понятия не имея, о чем она говорит, он снова спросил:
— Так ты во Внешнем Мире или нет? Он существует? Там есть звезды?
Финн боялся, что она не ответит, но через мгновение услышал:
— Есть. Я сейчас смотрю на них.
Он потрясенно выдохнул, и кристалл тут же ощетинился новыми иголочками инея.
— Ты не сказал, как тебя зовут, — проговорила девушка.
— Финн. Просто Финн.
Вновь неловкое молчание. Финн сжимал Ключ в ставших словно чужими руках. Он о стольком хотел спросить, что не знал, с чего начать.
— Как ты говоришь со мной, Финн? — раздался голос девушки. — У тебя тоже есть ключ в виде кристалла с голограммой внутри?
Он сглотнул.
— Да. У меня есть Ключ.
Сзади послышался шум. Финн выглянул из-за дерева — Гильдас храпел и постанывал во сне.
— Значит, у нас обоих в руках одно и то же устройство.
В голосе девушки чувствовался живой ум. Она явно привыкла размышлять и находить решения. Почему-то при звуке этого чистого голоса что-то словно кольнуло Финна, и перед его мысленным взором вновь возникли уже виденные прежде свечи — семь свечей на кремовом пироге.
В
— Что там такое? Что произошло? Финн?
— Огни зажглись. Я… я впервые оказался в этом Крыле. Здесь металлический лес.
— Как я тебе завидую, — вдруг непонятно сказала она. — До чего у вас там, наверное, здорово.
— Финн? — Поднявшийся с земли Гильдас озирался кругом.
Финн хотел подозвать Книжника, но осторожность возобладала. Это только его секрет, и он сохранит его.
— Мне нужно идти, — торопливо сказал он. — Я обязательно постараюсь переговорить с тобой снова… мы ведь теперь знаем… то есть, если ты захочешь, конечно. Но мне это очень нужно, — настойчиво добавил он. — Ты должна помочь мне.
Ответ девушки изумил его.
— В чем помочь? — спросила она. — Разве в идеальном мире что-то может быть не так?
Финн сжал в руке кристалл, голубоватое свечение которого уже угасало.
— Прошу тебя! Ты должна помочь мне выбраться на Свободу, — отчаянно прошептал он.
13
Его голос!
Клаудия натягивала кожаную перчатку и проверяла гибкость рапиры, а в ушах все еще звучал шепот Финна: «Ты должна помочь мне выбраться на Свободу…»
— Приступим, Клаудия. En garde!
Клинок учителя фехтования, маленького седоватого человека, всегда обильно потевшего, коснулся ее клинка. Точными, экономными движениями, отличавшими истинного мастера своего дела, он подавал ей сигналы, и она заученно отвечала выпадами и отрабатывала приемы защиты — секста, септима, октава — как делала это с шести лет.
Что-то в голосе юноши показалось ей знакомым.
Под маской было сумрачно и душно. Клаудия, закусив губу, сделала выпад, ушла в кварту и вновь атаковала. Есть! Затупленное острие чуть слышно ткнулось в стеганую куртку учителя.
Он чуть растягивал гласные — такое произношение принято при дворе.
— Теперь, прошу вас, обманный прямой удар с переводом в темп.
Клаудия послушно сменила позицию. Стало жарко, перчатка, намокнув от пота, утратила жесткость. Клинки со свистом рассекали воздух и звенели, ударяясь друг о друга. Привычное с детства упражнение приводило мысли в порядок и заставляло голову работать быстрее.