Инкарцерон
Шрифт:
Аттия продолжала исподлобья с сомнением глядеть на Клаудию.
— А кто он тебе? — негромко спросила она. — Брат? Родственник?
Клаудия пожала плечами.
— Просто друг. Ничего больше.
Она поспешно оборвала связь.
Ключ поблескивал в темноте зловонной клетушки. Клаудия сунула его в потайной карман и выскочила наружу, на свежий воздух. Элис в волнении ходила туда-сюда по коридору, мешая слугам, проносившимся мимо с тарелками и подносами.
— Клаудия, вот ты где! Граф Каспар повсюду
Но Клаудия уже и сама слышала его противный высокий голос. Подойдя к выходу, она была неприятно поражена, увидев, что граф разговаривает с Джаредом и лордом Эвианом. Все трое сидели на залитой солнцем скамейке, а у их ног в ожидании подачки разлеглась свора местных псов.
Девушка пересекла мощеный двор и подошла к сидящим. Эвиан тут же вскочил и отвесил изысканный поклон. Джаред молча подвинулся, освобождая для нее место. Каспар же раздраженно заявил:
— Ты все время избегаешь меня, Клаудия!
— Что за нелепые выдумки? Почему я должна вас избегать? — Она присела на скамейку и с улыбкой заметила: — Как приятно видеть всех своих друзей собравшимися вместе.
Каспар нахмурился. Джаред слегка покачал головой. Скрывая улыбку, Эвиан приложил к губам кружевной платочек. Как он может вот так спокойно сидеть рядом с тем, кого собирается убить? Хотя, обвини она его в притворстве, он наверняка запротестовал бы: это, мол, все политика, а лично против Каспара он ничего не имеет. Игра, всегдашняя игра.
— Вы непременно должны пересесть в мою карету, учитель, — обернулась Клаудия к Джареду. — Мне ужасно скучно одной! Мы могли бы заняться обсуждением «Естественной истории Королевства» Менессье.
— Почему ты не просишь меня? — Каспар, швырнув псам кусок мяса, увлеченно наблюдал за их грызней. — Или мое общество для тебя тоже слишком скучно? — Он с вызовом посмотрел на нее.
— Ну разумеется, нет, ваша светлость, — с приятной улыбкой ответила Клаудия. — Вы доставите мне большую радость, присоединившись к нашей беседе. У Менессье есть великолепные описания фауны хвойных лесов.
С гримасой раздражения он уставился на нее.
— Не прикидывайся святой невинностью, Клаудия. Меня этим не проведешь. Я уже говорил — меня не волнуют твои выкрутасы. Я и так все знаю — Факс рассказал мне, что было ночью.
У Клаудии кровь отлила от щек. Она не смела смотреть Джареду в глаза. Одна из собак, все еще рычавших и дравшихся, задела подол ее платья, и Клаудия в сердцах топнула на нее ногой.
Каспар торжествующе поднялся. Его фигура в черном бархатном дублете с безвкусной золотой цепью так и лучилась самодовольством. Разгоняя пинками завизжавших шавок, он добавил:
— Только лучше бы тебе быть поосторожнее. Моя матушка не придерживается таких широких взглядов, как я, и может здорово разозлиться. — Он ухмыльнулся, глядя на Джареда. — Как бы болезнь твоего мудрого
Клаудия едва не вскочила в бешенстве со скамейки, но легкое прикосновение руки Джареда отрезвило ее. Молча все трое смотрели, как Каспар удаляется прочь, лавируя между лужами и кучами конских яблок, чтобы не запачкать изящных сапожек.
Лорд Эвиан достал табакерку.
— Ну и ну, — негромко произнес он. — Да это самая настоящая угроза.
Клаудия встретила взгляд темных глаз Джареда, с беспокойством смотревших на нее.
— Факс? — спросил он.
Она пожала плечами, злясь на себя.
— Он видел, как я выходила от вас прошлой ночью.
На его лице отразилось волнение.
— Клаудия…
— Знаю, знаю. Это все моя вина.
Эвиан изящно заложил в нос понюшку табаку.
— Если мне позволено будет высказаться, дело весьма неприятное.
— Это вовсе не то, о чем вы подумали.
— О, разумеется.
— Не то. Абсолютно. И перестаньте валять дурака. Я рассказала Джареду о… о Стальных Волках.
Эвиан поспешно огляделся.
— Клаудия, не так громко, пожалуйста. — Манерность мгновенно улетучилась из его речи. — То, что ты доверяешь своему наставнику, весьма похвально, но…
— Она правильно сделала, что все рассказала мне, — проговорил Джаред, постукивая длинными пальцами по крышке стола. — Весь ваш заговор — просто глупая затея, обреченная на провал. Как вам вообще в голову пришло вовлечь ее в подобный преступный замысел?
— Без нее мы ничего не сможем сделать. — Толстяк говорил спокойно, но на лбу у него поблескивали капли пота. — Вы, господин Книжник, как никто другой должны понимать, во что превратили нас короли династии Аваарна своими жестокими декретами. Да, иные из нас богаты и живут в довольстве, но ни один не свободен. Мы по рукам и ногам скованы Протоколом; мы все — заложники застывшего, бессодержательного мира, где люди неграмотны, где научные достижения веков доступны лишь привилегированному классу, где художники и поэты обречены лишь бесконечно повторять и переделывать былые шедевры. Ничего нового. Его просто не существует. Ничто не меняется. Ни роста, ни развития. Время остановлено. Прогресс под запретом.
Говоря, он подался вперед. Впервые Эвиан говорил с такой мрачной решимостью. От образа изнеженного аристократа не осталось и следа. Клаудия даже испугалась — столь разительной была перемена. Перед ней словно сидел совсем другой человек — отчаявшийся, опустошенный, мгновенно постаревший.
— Наше общество гибнет, Клаудия. Мы должны вырваться из этой тюрьмы, в которую сами себя замуровали, выскочить из колеса, которое бесконечно крутим, как крысы. Этому я посвятил свою жизнь и готов отдать ее, если понадобится — в конце концов, смерть тоже дает свободу.