Инкарцерон
Шрифт:
Из тела Зверя выстрелило щупальце и обвилось вокруг запястья юноши.
— Заплати мне, Финн.
Финн дернулся назад, оглядываясь на Гильдаса. Из Книжника словно выпустили весь воздух; лицо его исказила гримаса ужаса. Но голос звучал размеренно и твердо:
— Отдай меня ему, Финн. Моя жизнь потеряла смысл.
— Нет. — Финн смотрел прямо в холодные глаза чудовища. — Я уже отдал тебе одну жизнь.
— Ах да, та женщина, — усмехнулся Зверь. — Ты еще так терзался из-за ее смерти. Угрызения совести, стыд — какие редкие чувства! Они всегда интересовали меня.
Что-то в
— Она жива! — выдохнул он. — Ты поймал ее, не дал ей упасть! Так ведь?! Ты спас ее!
Багрово светящиеся водовороты в глазах Зверя мигнули и зажглись вновь.
— Ничто не пропадает здесь зря, — прошептал он.
Юноша не сводил глаз с чудовища.
— Он лжет. Не верь ему, — буркнул Гильдас.
— А вдруг нет? Вдруг…
— Он играет с тобой. — Книжник обратил полный отвращения взгляд к вихрящемуся Глазу. — Если мы и вправду создали что-то подобное тебе, я готов заплатить за наш просчет.
— Нет! — Крепко схватив старика за руку, Финн сдернул с пальца кольцо. Тусклое серебро заблистало в багровом свете. — Вот Приношение тебе, Отец.
Недрогнувшей рукой он протянул Зверю Йорманрихов перстень с черепом.
21
Годами я втайне работал над устройством, которое стало бы точной копией другого, находящегося во Внешнем Мире. Теперь я под его защитой. На прошлой неделе скончался Тимон, а Пела безвестно сгинул во время бунта. Я укрылся здесь, в этом заброшенном зале, но Узилище не оставляет попыток найти меня. «Я чувствую твое присутствие, мой господин, — шепчет оно. — Чувствую тебя на своей коже».
Королева грациозно поднялась им навстречу. С фарфорово-белого лица на них смотрели странно прозрачные, холодные глаза.
— Клаудия. Мое дорогое, дорогое дитя.
Клаудия присела в реверансе и ощутила легчайшее прикосновение губ королевы на щеках. В тесном объятии она успела почувствовать хрупкую фигуру, скрытую внутри брони корсета и огромных фижм.
Никто не мог бы сказать, сколько лет королеве — недаром она была волшебницей. Возможно, она превосходила годами даже Смотрителя, но он рядом с ней казался воплощением мрачной значительности — особенно усугубляла это впечатление тщательно ухоженная засеребрившаяся борода, она же выглядела едва ли старше собственного сына. При этом юность ее не казалась неестественной, и дело было не только в тонкости стана.
Королева повернулась и прошествовала во дворец, увлекая Клаудию за собой. Каспар угрюмо смотрел им вслед.
— Вы очаровательны, моя милая. Такое чудесное платье. А ваши волосы! Это природный ваш цвет, или они окрашены?
Клаудия возмущенно выдохнула, но королева будто и не ждала ответа — она уже говорила о чем-то другом.
— …И я надеюсь, ты не сочтешь, что я чересчур опережаю события.
— Нет, — наугад сказала Клаудия, когда та на секунду замолчала.
Королева улыбнулась.
— Прекрасно. Нам сюда.
Два лакея в ливреях распахнули перед ними
— Да-да, я знаю, — пробормотала королева, все еще не отпуская Клаудию. — Это против всех правил, но никто ведь не узнает — лифт только для меня.
Маленькие алебастровой белизны кисти с такой силой сжимали руку девушки, что ногти впились в кожу. Клаудия едва дышала — у нее было такое чувство, словно ее похитили, и она один на один с похитительницей, даже отец и Каспар остались где-то далеко.
Двери раскрылись, и перед ней возник невероятных размеров коридор — наверное, раза в три длиннее фасада их особняка, весь в позолоте и зеркалах. Королева стремительно зашагала вперед, и Клаудия едва успевала рассмотреть нарисованные на стенах огромные карты всех земель Королевства с завитками волн, русалками и морскими чудищами по углам.
— Там библиотека — ты ведь любишь книги. Боюсь, у Каспара иные увлечения. Правду сказать, я даже не знаю, умеет ли он вообще читать. Но сейчас мы туда не пойдем.
Влекомая твердой рукой королевы, Клаудия на миг оглянулась на бело-голубые фарфоровые вазы, расставленные по коридору между картами. Зеркала отражались друг в друге, и залитый солнцем коридор вдруг показался ей не имеющим ни конца, ни начала. Белое одеяние королевы мелькало впереди, сзади, сбоку от нее, и в душе Клаудии всколыхнулся прежний страх, средоточием которого стала эта миниатюрная фигурка, шагавшая так стремительно, так неестественно молодо, этот пронзительный, проникающий в самую душу голос.
— Вот и твои покои, а за следующей дверью расположится твой отец.
Комната оказалась просто огромной. Ноги по щиколотку утопали в пушистом ковре, в кровати под пышным балдахином оранжевого шелка можно было потеряться. Клаудия вдруг поняла, что угодила в ловушку, и, выдернув руку, отступила на шаг назад. Сиа прервала свою легкомысленную болтовню, и обе молча, выжидающе смотрели друг на друга.
Наконец королева улыбнулась.
— Я уверена, что говорить об этом излишне — дочери Джона Арлекса подобные вещи должны быть не в новинку. Все же я хочу предупредить тебя, что многие зеркала во дворце нужны не только для того, чтобы смотреть на себя, но и для того, чтобы видеть других, да и подслушивающие устройства спрятаны повсюду не для забавы. — Она шагнула к девушке. — Видишь ли, до меня дошли сведения, что в последнее время твои мысли занимает несчастный Джайлз, покинувший этот мир.
Ни один мускул не дрогнул на лице Клаудии, хотя внутри у нее все так и похолодело. Опустив глаза, она ответила:
— Да, признаюсь, я думала о нем. Если бы этого не случилось…
— Разумеется. Его смерть — невосполнимая утрата для всех нас. Однако теперь, когда династия Аваарна пресеклась, Королевству нужен правитель — или правительница. И я не сомневаюсь, что ты прекрасно справишься с этой ролью.
— Я?
— Именно. — Королева изящно опустилась в раззолоченное кресло. — Думаю, ты понимаешь, что Каспар неспособен управлять даже собственными поступками, не так ли? Садись сюда, дитя мое, и послушай, что я тебе скажу.