Инкарцерон
Шрифт:
— Беспокоиться не о чем. Им не сломать их. — Смотритель окинул Финна спокойным взглядом. — Итак, это, по-твоему, и есть Джайлз.
Клаудия яростно сверкнула глазами.
— Тебе лучше знать.
Финн огляделся. Белые стены так ослепительно блистали под ярким светом, что больно было смотреть. Тот, кого он знал под именем Блэз, чуть усмехнулся и сложил руки на груди.
— Сейчас не важно, Джайлз он или нет. Теперь, когда он здесь, он должен стать им. Другого пути предотвратить нависшую беду нет. — Он подошел ближе и пытливо заглянул Финну в глаза. —
Финна охватила дрожь; в этой стерильной комнате он вдруг ощутил, что у него грязное лицо, а от одежды воняет.
— Я… мне кажется, я помню… помолвку.
— Ты уверен в этом? Может быть, это чьи-то другие воспоминания, крупицы мыслей другого человека? Кого-то, чьи клетки живут глубоко внутри тебя, встроенные туда Узилищем? — Он усмехнулся. — Десять лет — долгий срок. Маленького мальчика, которого я помню, давно нет.
— Мы могли бы узнать наверняка, — огрызнулась Клаудия. — Если бы не Протокол.
— Ты права. — Смотритель обернулся к ней. — Но решение этой задачи я оставляю тебе.
Побледнев от злости, Клаудия вдруг выпалила:
— Я всю жизнь считала себя твоей дочерью, и ты позволял мне верить в эту ложь!
— Нет.
— Да! Ты выбрал новорожденную девочку, дал ей нужное образование и воспитание — ты ведь сам без стеснения заявил мне, что создал меня! Ты сделал все, чтобы я стала такой, как надо тебе! Чтобы я вышла замуж за того, кого ты укажешь, и была послушным орудием в твоих руках. И что же случилось бы со мной потом? Бедная королева Клаудия тоже пала бы жертвой несчастного случая, а Смотритель стал бы регентом королевства? Таков был твой план?
Взгляд его серых глаз был по-прежнему ясен и чист.
— Может быть. Но потом он изменился, потому что ты и правда стала мне как дочь.
— Лжец!
Джаред, слушавший ее с несчастным видом, попробовал вмешаться.
— Клаудия, я…
Смотритель поднял руку.
— Нет, господин Книжник, позвольте мне объяснить самому. Ты права, я сам выбрал тебя, и, готов признать, изначально видел в тебе лишь средство для достижения своих целей. Пока ты была младенцем, вопившим в колыбели, я старался как можно реже видеть тебя. Но ты росла, и постепенно… я стал ждать этих встреч. Я представлял себе, как ты выйдешь ко мне, присядешь в реверансе, как будешь застенчиво показывать, чем занималась без меня. Ты стала дорога мне.
Клаудия смотрела на него, не желая слушать, не желая верить его словам. Нет, она не остудит свой гнев — он должен пылать и гореть, как только что вынутый из горна клинок.
Смотритель пожал плечами.
— Я не был хорошим отцом. Теперь я об этом сожалею.
В тишине вновь загремели удары по Вратам, еще громче, чем прежде.
— Сэр, сейчас едва ли важно, что вы сделали и чего не сделали, — с напором проговорил Джаред. — И принц это или нет — тоже не важно. Нам всем грозит смерть, если только мы не отправимся в Узилище.
— Мне нужно вернуться за Аттией, — пробормотал Финн.
Он протянул руку за кристаллом Клаудии, но та покачала головой.
— Нет.
— Сам Стальной Волк, лорд Каллистон. — Отец пристально посмотрел на кристалл. — Меня всегда интересовало, насколько верны слухи о том, что где-то в глубинах Инкарцерона есть Ключ к нему.
Клаудия поднесла палец к поверхности кристалла, но отец остановил ее.
— Подожди. Сперва нужно отвратить угрозу, иначе девушке будет безопаснее остаться в Узилище.
Клаудия подняла на него глаза.
— И ты хочешь, чтобы после всего, что случилось, я тебе поверила?
— Ты должна верить мне. — Прижав палец к губам, он кивнул и подошел к выходу.
Нажатием кнопки отворив Врата, Смотритель отступил на шаг, и два стражника влетели внутрь головами вперед. В проеме покачивался на цепях таран. Зашипела сталь клинков, вытаскиваемых из ножен.
— Входите, прошу вас, — любезно пригласил Смотритель.
Клаудия с изумлением увидела фигуру королевы в черной мантии. Из-за ее плеча на девушку злобно смотрел Каспар.
— Никогда не прощу, — прошипел он.
— Успокойся. — Королева шагнула внутрь, чуть задержавшись у порога — сказывалось странное изменение пространства, и осмотрелась. — Весьма впечатляет. Это и есть Портал?
— Вы правы. — Смотритель поклонился. — Счастлив видеть вас в добром здравии.
— Очень сомневаюсь.
Сиа остановилась перед Финном и окинула его пристальным взглядом. Лицо ее побледнело, красные губы сжались в тонкую линию.
— Да, — негромко подтвердил Смотритель. — Боюсь, нашему Узнику удалось обрести свободу.
Королева гневно обернулась к нему.
— Что это значит? Какую игру вы затеяли?
— Никакой игры. Нам всем нужно как-то выйти из сложившегося положения — так, чтобы никто не пострадал. Обойдемся без жертв и раскрытия секретов. Смотрите.
Подойдя к панели управления, он тронул несколько переключателей и отступил на шаг. На пустой стене появилось изображение — большой зал, столы ломятся от недоеденных яств, повсюду группки возбужденно переговаривающихся гостей и шепчущихся слуг. Во всей этой накаленной атмосфере скандала Клаудия не сразу распознала свой несостоявшийся свадебный пир.
— Что вы делаете? — взвизгнула королева, но было уже слишком поздно.
— Друзья! — произнес Смотритель, и все головы в зале повернулись в одну сторону, а гул разговоров сменился изумленным молчанием. Огромный экран позади трона все столетие жизни по Протоколу, видимо, оставался забытым, и лица придворных смотрели на Финна сквозь клочья паутины и слой вековой грязи.
— Прошу прощения у присутствующих — заморских послов и придворных, герцогов и Книжников и у знатных дам, замужних и вдовствующих, — за все досадные неприятности сегодняшнего дня, — торжественным тоном произнес Смотритель. — И не судите меня строго за нарушение Протокола, которое я себе позволил, ибо сегодня — особенный день. Должна быть исправлена величайшая несправедливость.