Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
Шрифт:
Семёнов выключил салонный плазматрон: и без того жарко, а от него шло дополнительное тепло. Жара действовала на нервы. Садясь за руль своей «Ходнды-люкс», он улышал змеиное шипение и решил, что какой-то дурак из лагеря близ Зоны проколол ему шину. Раздражённый, он вышел из кабины, осмотрел колеса и не заметил каких-либо повреждений.
Но шипение продолжалось и Семёнов, предположив, что от жары распаялся кондиционер, хотел вызвать дежурного водителя, чтобы тот довёз его до Главного управления. Но тут и обнаружился источник шипения — из раскаленной, деформированной из-за жары зажигалки, выходил газ. Семёнов взял её в руку, обжёгся и в сердцах выкинул в окно.
Старший
Семёнов вспоминает, с какой бесцеремонностью вели себя с ним представители ФСБ, ФАПСИ, ФСО, ещё каких-то суперсекретных отделов Главного разведывательного управления, ещё чего-то и ещё чего-то, задвигая его, Семёнова, деятельность на второй план и он раздражается.
А больше всего раздражает Семёнова мысль, что сегодня, как и вчера, ему придётся выяснять с ними отношения, спорить, ругаться, куда-то звонить и тратить нервы, доказывая, что ты не верблюд и то, что ты делаешь — важно и нужно. Фактически те наложили запрет на малейшие самостоятельные действия прокуратуры в районе ЧП, и каждый раз коллегам Семёнова приходилось вставать на уши, чтобы даже просто попасть на место происшествия.
Постоянно шли какие-то муторные, долгие согласования то с армией, то со спецслужбами. Нужно было кого-то всю дорогу убеждать в том, что работа Семёнова по поиску жильцов дома вообще нужна.
Военные и комитетчики работали по своей программе, искали то, что им было нужно, не ставя в известность прокуратуру, что, собственно, они ищут. И при этом совершенно не вникали, чем занимаются коллеги Семёнова, для чего они опрашивают сотни свидетелей, шныряя вокруг дома № 48 по улице Академика Королёва. Если бы они знали, что открывалось день за днем Семёнову и его людям, какая информация поступала в их ведомство после событий в Останкино, они, и Семёнов был в этом уверен на сто процентов, повели бы себя по-другому.
И уж совершенно точно, как говорится, к гадалке не ходи, не считали бы, что их отрывают от важных дел и что люди Семёнова болтаются у них под ногами. То, с чем стакивался Семёнов и его команда день за днём последнюю неделю, могло поразить воображение любого, даже самого психически закаленного и циничного до мозга костей человека.
Из 536 жильцов дома № 48 по улице Академика Королёва, пропавших без вести в ночь останкинского конфликта, в течение недели нашлись пятьсот двадцать шесть человек. Но как нашлись, а главное — где! У Семёнова, внешним видом и солидными манерами которого всегда восхищались в отделе, просто волосы стояли дыбом, и даже галстук летел прочь, мешая дышать, когда он вдруг, снимая телефонную трубку, слышал такую вот информацию: вас беспокоят из посольства Российской Федерации в Австралии. Вчера в посольство пришла женщина по фамилии Угрюмова Антонина Ивановна, без паспорта, без, соответственно, визы и без денег, которая утверждает, что проживает в Москве, а доме № 48 по улице Академика Королёва. Как сюда попала — не помнит. На ней домашний халат и тапочки.
Ни в каких списках авиапассажиров никаких компаний её нет и на все вопросы она отвечает одно и то же: «Путин, партия,
Без паспортов и без визы, а то и в пижамах и тоже в домашних тапочках обнаруживались жильцы дома № 48 в Киншасе, а также в районе исландского вулкана Эйяфьйатлайокудль; молодую женщину из пятого подъезда дома № 48 нашли спящей в районе мыса Горн. Пропавший консьерж пятого подъезда, проживавший с женой в однокомнатной квартире в доме напротив, обнаружился на Фарерских островах, где он, глядя на океан, декламировал во весь голос на древнерусском языке из «Слова о полку Игореве».
Семёнов много чего повидал на своем веку. Как шутят коллеги, занимался всем — «от кражи мобильного телефона до нападения на переписчика». В 90-е с «макаровым» в руке брал бандитскую сходку в Капотне и был ранен в плечо. Потом наступили «нулевые» годы, когда шла борьба с коррупцией. Её представители были пострашней бандитов. Внешне лощёные, они были жестоки, жадны и человеческая жизнь для них ничего не значила. Сто тысяч «баксов» киллеру и нет проблем. И с ними вступал Семёнов в схватку, из которой выходил победителем. Но сейчас, занимаясь «останкинским» делом, он подсел на фенозипам и валидол — в голове не укладывалось всё то, что видел и слышал.
У подножия египетской пирамиды был задержан гражданин, который просил милостыню и говорил исключительно по-немецки. В полицейском участке признался, что он русский, хотя родного языка не знает и что проживает в Москве в доме № 48 по улице Академика Королёва. Немецкий он знал в совершенстве, хотя на допросе утверждал, что еще два дня назад мог сказать на языке Гете и Шиллера только «хенде хох», «шнель», «руссиш швайн» и «Гитлер капут». То же самое: ни паспорта, ни визы, а как попал в Египет не помнит. Поначалу, когда думали, что немец, обратились в посольство Германии и у тех глаза полезли на лоб — москвич шпарил наизусть из «Майн кампф»!
Обнаружились жители дома № 48 в Шанхае, в столице Латвии Риге в зоопарке рядом с Киш-озером, на Алеутских островах, в Лондоне, в Мельбурне, в Осаке, во Владивостоке, на Новой Земле, на острове Мадагаскар, в районе Ниагарского водопада, возле озера Чад, в Хургаде, в городе Коньяк на складе компании «Отард», у озера Байкал, в порту Галифакса, в центре Осло, в Копенгагене рядом со статуей русалочки, в галерее Уфиццы во Флоренции, на Корсике, рядом с домом, где родился Наполеон, на набережной города Далянь на панцыре каменной черепахи, в Сайгоне, на острове Бали, на Мальте, в Перми, в пещерах близ озера Блед в Словении, в Салехарде, в армянском городе Эгвардт, на острове Борнхольм в Балтийском море, в Гаджиево на секретной базе атомных подводных лодок Северного флота, в Каунасе, в Риме на ступенях Колизея и даже в Антарктиде.
Через Министерство иностранных дел РФ Генеральная прокуратура распространила секретный документ, согласно которому всех граждан, указавших за границей этот адрес, требовалось незамедлительно изолировать и всеми правдами-неправдами, под специальным присмотром и обязательно в обстановке самой строгой секретности, доставлять в Москву по предписанному адресу, снимать с них показания и немедленно докладывать «наверх».
Бывший дипломат, проживавший в пятом подъезде, был пойман на острове Капри, когда крал из кафе на набережной заказанную кем-то пиццу. На допросе читал куски из Шатобриана на чистом французском и требовал доставить его домой на улицу Академика Королёва. В каком городе и в какой стране эта улица — не помнил.