Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
Шрифт:
Бубукин вместо ответа обиженно выложил на стол фотографии пропавших без вести жильцов дома № 48 с «ориентировками». Единственную женщину из десяти пропавших, звали Васнецова Наталья Николаевна. Двадцати пяти лет, разведена, жила в первом подъезде. Работала продавщицей магазина с названием «Продмаг», который размещался в левом крыле злополучного дома № 48. Занималась единоборствами, чемпион Москвы по кунг-фу. Спортивная девушка, подумал Семёнов, читая «ориентировку».
С фотографии на него глядела красивая, улыбающаяся блондинка. Рядом с ней сиял от счастья некто невысокий, худой и невзрачный на вид.
— А
— Её бывший муж Валентин Анатольевич Мундров. Выгнала его из квартиры. За многочисленные измены. Банкир.
— А фотография откуда?
— Он и дал.
— Хранит её фото?
— Так точно! Вся стена в кабинете увешана!
— Мазохист, что ли? Вы там хлыстик не заметили в углу? Наборчик садо-мазо.
— Никак нет! Но он на ней просто помешан, такое ощущение. Верните, плачет, мою зайку, любые деньги заплачу! Я — дурак, я перед ней виноват! Хотите, говорит, миллион долларов? Если пообещаете найти, переведу вам прямо сейчас в любой банк!
— Пообещали?
Бубукин задохнулся от гнева.
— Да вы что, Николай Иванович, я ж не оборотень какой в лампасах, извините за выражение. И в тюрьму что-то не хочется.
Дальше шло фото председателя жилищного кооператива Бориса Аркадьевича Злобина.
— Гроза жильцов, в смысле задолжников по квартплате! Его тут зовут Борька-чума, — прокомментировал Бубукин.
Семёнов разглядывает фотографию вполне интеллигентного, милого и застенчивого человека лет 55–60 с добрыми глазами. Ни фамилия, ни кличка не соответствовуют его мирному виду. Такое, кстати, случается. Не прав, выходит, Гоголь, который утверждал, что если русский человек даст кличку или прозвище, то это всегда в «яблочко». Что как железом каленым припечатает. Хотя, кто его знает, что там у него внутри у этого миляги Злобина? Тонкие, плотно сжатые губы выдают в нём много. Упрямство характера — не самое худшее.
Тут Бубукин не выдержал:
— Николай Иванович, а можно ещё разок радио? Что там про Останкино?
Семёнов махнул рукой: ну, как ребёнок, честное слово! Дай ему любимую игрушку. Раздражённо махнул рукой:
— Валяйте! Включайте!
«…По сообщениям нашего Дальневосточного корреспондента, эпидемия дизентерии, вспыхнувшая в палаточном лагере на границе РФ и КНР в районе Благовещенска, унесла жизни 17 тысяч человек. 1580 человек, в основном, представителей республик Средней Азии умерли от холеры, эпидемия которой разразилась в районе Оренбургской таможни…».
«…По сообщениям наших корреспондентов с дальнего Востока, шестьдесят катеров ВМФ КНР с туристами из Тайваня на борту, сделали попытку нарушить государственную границу России, но были обстреляны ракетами «Оса-707» с эсминца «Сторожевой» и ушли в территориальные воды. Спустя пять часов, разделившись на шесть групп, они вновь попытались пересечь границу РФ. По ним был дан ракетный залп с крейсера «Петр Великий». Шесть катеров с туристами взлетели на воздух. МИД КНР выступило с нотой протеста и потребовал наказать виновных в массовой гибели туристов…».
«…В районе острова Сахалин захвачена атомная подводная лодка ВМФ США с 200 туристами из Голливуда, которые пытались незаконно проникнуть на территорию РФ и добраться до Останкино, не имея ни малейшего представления,
— Йес! — счастливый Бубукин сделал известный жест рукой. — Мы их сделали!
Семёнов встретил его высказывание в штыки:
— Кого вы сделали, если не секрет? Сделали они! Себя вы сделали! А кормить вы чем будете эту ораву? Это мамайское нашествие! Сувенирами? Деревянными матрёшками? Портретами наших лидеров? Или пусть со своей пайкой прибывают? Да одних сортиров нужно столько, что за ними Москву не увидите! А где им жить? У нас что, гостиничный фонд развит? Или по квартирам распихаете? Представляю. Выражение «Москва слезам не верит» не случайно родилось. Город-то не резиновый, не обольщайтесь. Мы тут взвоем уже назавтра — не надо нам никаких денег, пусть выметаются! Надо быть японцем или немцем, чтобы вот так изо дня в день не из-под палки, замечу, а с радостью и охотой грузить на себя этот гигантский ком проблем по обслуживанию. А коррупция? Она что, в прошлом? Я предполагаю, что на этой теме мы потеряем всё — и людей, и страну. Сейчас в Москве сколько гастарбайтеров?
Бубукин пожал плечами.
— Вот вам факт, — продолжал Семёнов, — каждый 10-й ребёнок в Москве — от гастарбайтера. Вы хотите, чтобы каждый первый? Русский человек не готов к испытанию ежедневным трудом. Вот отдыхать с гармошкой — да. В Куршавеле зажигать — всегда пожалуйста, модно. А работать — не модно. Значит, рабочие места займут — кто? Кавказ, Средняя Азия, молдаване, хохлы, сербы. Опять строй жильё, рушь здания, чтобы расширить дороги… Короче, чур меня, чур! Я бы что предложил. Останкино закрыть. Под предлогом, что радиация, как в Чернобыле, чудо дезавуировать, народ разогнать дубинками и водомётами. Прессе кляп вставить, чтоб на эту тему помалкивала, а на границе ввести усиленный контроль за въезжающими. И как можно скорей! Вот моё мнение. Иного, как при Горбачёве говорили, не дано.
— Николай Иванович, да вы что! Вы только прикиньте! В смысле, простите, представьте себе…
Впервые за месяцы совместной работы, Семёнов внимательно посмотрел на Бубукина. Прокурорский мундир на нём сидел с иголочки. Он был чисто выбрит, от него пахло каким-то дорогим одеколоном и был похож Бубукин на новогоднюю игрушку в коробке. Такой же новенький и блестящий! Да уж, подумал Семёнов, смена на пятки наступает. Вот только, судя по этому вырвавшемуся у него словечку «прикиньте», которое терпеть не мог Семёнов, совсем ещё пацан этот Бубукин.
— И что я должен, э-э, прикинуть? К чему?
— Какая жизнь начнётся! Как в «Ширли-мырли»!
— Вы про что?
— Да это фильм режиссёра Меньшова! Там нашли самый большой в мире алмаз. Его продали и на вырученные средства все жители России отправились отдыхать в тёплые страны. У него фантастика, а у нас это будет реально. Это ж круче, чем олимпиада, чемпионат мира в Москве! Да нам ни Сочи, ни футбол уже не нужны, их пусть забирают! Мы без футбола миллиарды заработаем, зачем нам этот дурацкий чемпионат?