Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
Шрифт:
Рюкзак, набитый под завязку ценным добром, лежал на столе. Чирик подкрался к нему, стараясь не глядеть в окно, по принципу: если я на это не смотрю, то этого и нет, и, прижимая к груди свои сокровища, стал пятиться назад. На корабле, видимо, снизили напряжение, и свет уже не бил так резко по глазам.
И тут Чирик сделал то, чего не простит себе до конца жизни.
Он решил разглядеть корабль поближе. Подойти к окну и посмотреть — что это за чудо техники такое? Что-то ему говорило: стой, дурак, не ходи, не смотри, зачем тебе это надо? Беги отсюда, не теряй времени, будет хуже! Но любопытство, гадкое, примитивное любопытство, смешанное со страхом,
Конечно же, он выглянул в окно. А выглянув, замер от величественности и масштабности картины, представшей перед его затравленным взором. Зрелище завораживало и захватывало. Чирик попытался найти в голове сравнение — на что это всё похоже? И понял, что немного на то, как, если бы он, Чирик, забрался под автомобиль и увидел бы снизу трансмиссию, картер, глушитель, нижнюю часть двигателя, раму, пружины амортизаторов, тормозные барабаны, всю ту изнанку, которая прячется под кабиной.
Правда, то, что предстало взору, было в тысячи, в сотни тысяч раз крупнее, монолитнее, запутанней и не походило ни на что. Разве что если перевернуть вверх ногами цех огромного завода; на такой завод водили в детстве Чирика-первоклассника. Там лили металл, туда-сюда сновали электрокары, страшно кричали друг на друга люди, было очень жарко и очень страшно. То была другая, взрослая жизнь и маленького, но уже тогда нестандартно мыслящего Чирика, охватила паника: надо расти очень и очень медленно, не спеша, чтобы не угодить на работу на этот страшный завод.
Корабль завис в такой непосредственной близости от крыши дома, что, если выйти из квартиры № 96 на чёрный ход, прикидывает Чирик, то оттуда, наверное, ещё лучше видно. И он вышел, но упёрся в дверь, которая вела на чердак. А если эту дверь открыть и войти туда, думает Чирик, вынимая отмычки. Ведь ещё лучше будет видно? И вот уже замок открыт. Чирик в полной тьме идёт по чердачному помещению, широко расставив руки, проклиная всё и вся, на узкий-узкий пучок света, пробивающийся через щели второй двери, которая ведёт на крышу.
А если и эту дверь приоткрыть, думает Чирик, то будет хорошо видно крышу дома, от которой рукой подать до надстройки корабля, он уже совсем рядом. Гляну на него с близкого расстояния и тут же назад, думает Чирик и даже сам не понимет, как он оказывается на крыше. А, оказавшись, даже пригнулся от неожиданности, распластался на цементе от страха. Мысль забила в голове молоточками: вскочить и бежать отсюда, рвать когти, улепётывать, валить — да всё, что угодно, лишь бы не быть так близко-близко от металлических конструкций инопланетного корабля, этого мрачного переплетения холодного и страшного железа, лишь очень смутно напоминающего творение человеческих рук.
Любопытство и животный страх у Чирика на одной чаше весов. Но то одно перевесит, то другое. И вот уже он, дрожа всем телом и стуча зубами, встав на карачки, продвигается по крыше к поручню металлического трапа инопланетного корабля, чтобы, как он говорит себе, просто ощутить структуру материала. Сердце его долбится в груди сильно-сильно, а пальцы дрожат. Вот Чирик подержался за поручень и даже отдёрнул руку, ощутив холод металла. И вот уже медленно-медленно он карабкается вверх по трапу из чёрного железа, держась за шершавые поручни, стараясь не глядеть вниз, потому что земля уже далеко-далеко, метрах в ста-ста пятидесяти
— Я ж честно, на минуточку, — шепчет себе Чирик, — одна нога здесь, другая там.
Шепчет, а глазами стреляет по сторонам — лишь бы не столкнуться с теми, кто управляют этой махиной! Никого тут пока нет, только слышен ровный гул работающих механизмов, зато внизу, под Чириком — лязг железа, треск разрываемого асфальта, скрежет металла. Всё сверху видно Чирику. Он видит, как острые края гигантского цилиндра, выползшего из-под днища корабля, опускаясь ниже и ниже, режут электропровода над парковкой и те с грохотом падают на безмолвные коробки машин. Поразило Чирика, что ни одна из них не заорала, словно все стояли обесточенные. Тут, бывает, чихнешь, и срабатывает сигнализация. Или сама по себе, да в самый неподходящий момент!
Несколько машин, попавшие под гигантский резак, торчат радиаторами к небу, словно прося о помощи, похожие на больших рыб, выброшенных на берег моря волнами. Какая-то огромная тень накрыла детскую площадку, клумбы и качели. Чирик подумал, что тень от дома, но, приглядевшись, увидел, что тень эта пребывает в движении и что это вовсе не тень, а какая-то непонятная волна, серая, плотная, всё сметающая на своем пути.
— Крысы!
Чирика аж передёрнуло от брезгливости.
— Бегут, твари! — сказал он себе. — Но не из корабля, а из дома. Значит, капут домику № 48!
Крысиная волна, сужаясь, уходит куда-то под землю. Там эти твари найдут себе временное пристанище, переживут «марсианские хроники». Чирик всё это видит с высоты своего положения. Закинув за спину рюкзак, он упрямо лезет и лезет вверх по металлическому трапу, не понимая, зачем и с какой целью? Спроси его сейчас: Чирик, идиот, куда ты лезешь, рискуя своей глупой молодой головой, для чего, он не ответит. Какая идея его захватила? Пробраться наверх и поглядеть изнутри — что это за чудо-юдо такое болтается над Москвой, столицей, блин, его Родины, Российской Федерации, удовлетворить любопытство?
Чёрта лысого! В подкорке ушлого Чирика пульсирует мысль иная, но он её всячески отгоняет: а вдруг там, в этой инопланетной железной дуре есть, чем ему поживиться? Да хоть чем-то крошечным, миниатюрным, да пусть с мизинец, а лучше — с ладонь размером? Пусть мелкая, но ведь с инопланетного корабля, эксклюзивная какая-нибудь штучка, ничтожная вещичка с другой планеты, и цены ей не будет, потому что такой вещички-штучки нет ни у одного человека на Земле! И Чирик тут первый, как Христофор Колумб, открывший Америку. Тот рискнул и вошёл в историю. А мог ведь дома сидеть, держаться за бабью юбку и ни о какой Америке не помышлять. А так — первый! Всё твое, бери, не хочу! Как в песне «Аббы»: победитель получает всё!
Вот эта шальная, бахвальная, разгульная мысль и блокировала логику Чирика, затормозив импульсы, которые слал ему мозг в порядке самосохранения: Чирик, от обитателей этой железной кастрюли может исходить смертельная опасность! Чирик, беги отсюда, пока не поздно! Ты давно на мушке и те только ждут момента, чтобы стереть тебя в порошок.
А он, глупый, не слышит или не хочет слышать, и лезет и лезет на рожон, куда-то в самую пасть дракона, пожирающего всё живое. И чем громче орёт ему инстинкт самосохранения, чем страшнее пугает Чирика — ты поплатишься жизнью, с тебя шкуру сдерут, — тем быстрее лезет Чирик по трапу, тем сноровистей перебирая руками и переступая ногами! А вот тут дело профессиональной чести — кто кого? Раз тебя сразу не срезали, есть шанс.