Инквизиция: Омнибус
Шрифт:
В огромном зале с колоннами курился целый лес благовонных палочек. Сладкий дым поднимался к куполу и исчезал в вентиляционных отверстиях. Святилище походило на газовую камеру.
Впереди показалась базилика, охраняемая дюжими дьяконами.
— Пятьдесят боковых капелл посвящаются пятидесяти Его Атрибутам…
Вокруг горели бесчисленные свечи. За тысячелетия копоть толстым слоем покрыла стены и потолок. Темнота сгущалась вокруг канделябров и, казалось, поглощала пламя свечей.
— Обращаем внимание, путешественники, на настенную
Священник-гид терпеливо ждал.
Затем экскурсия перешла в часовню для тайных молитв. Джак и Лекс на мгновение преклонили колени перед старинной плащаницей, вышитой титаниевыми нитями, загадочно поблескивающими в полумраке. Плащаница закрывала вход в ризницу.
Под сводами зала монотонно звучало:
— …решетки сделаны из вольфрама, ювелирная работа.
Заглянув через щелочку в ризницу, Джак увидел ларец, окруженный тысячью свечей. Богатая инкрустация серебром и золотом ослепляла всякого, кто видел дароносицу впервые.
Двое монахов, тихо бормоча молитвы, охраняли святыню.
— Ларец заперт на три замка. Внутри него хранится драгоценная шкатулка, в которой покоится Истинное Лицо…
Бесценное сокровище появлялось из темницы на свет божий только в священные дни раз в пятьдесят лет. В перерывах между редкими публичными демонстрациями Истинное Лицо изредка показывали в самой ризнице при свете единственной свечи толстосумам, отдававшим за миг благоговения большую часть своего состояния.
— В Священный Год частные показы запрещены.
Но что это?! Высоко над входом в ризницу, едва различимый в сумрачном свете, висел портрет в золотой раме. Выполненный красками на холсте из шкуры камелопарда, он изображал простого и грубоватого, но величественного мужчину.
— Путешественники! Видим копию с копии Его Лица!
По будним дням в ризнице неустанно трудились двое художников, создавая новые копии.
— Покупаем дорого? — бесстрастно спросил Гримм.
Двое монахов из братства Его Истинного Лица продавали такие опосредованные копии в одной из капелл базилики. Пономарь сообщил, что подведет их к лотку на обратном пути.
— Более десяти тысяч лет назад, — вдохновенно сообщил служитель, — когда Император собственной персоной бороздил просторы галактики, на Сабурлобе он вытер вспотевшее лицо полотенцем. Его психическая энергия отпечатала на ткани черты божественного лица. С течением времени полотно изветшало, поэтому художники снимают копии ранней копии.
— Пилигримам показывают копию? — допытывался Гримм.
Лицо пономаря омрачилось, рука легла на рукоятку пистолета.
— Показывают настоящую ткань с Истинным Лицом!
Джак вгляделся в лицо, изображенное на
Вернется ли он когда-нибудь в тронный зал?
Войдет ли туда не простым человеком, а иллюмитатом?
Посмеет ли он добровольно подвергнуться смертельному риску? Впустить в себя демона, надеясь изгнать его и стать просвещенным…
Гримм отклонил предложение купить копию с копии портрета.
— Мы платим за вход в храм, отдаем все ценное, — солгал он.
Экскурсия завершилась. Джак, Гримм и Лекс вышли на площадь. Они прокладывали себе путь между паломниками, монахами и нищими. Вдруг костлявая рука в болезненных темных пятнах схватила Джака за подол.
— Милостыню для бездомного инвалида, — прокрякал старческий голос.
Юродивый толкал перед собой расшатанную тележку на маленьких железных колесиках. На повозке сидела сгорбленная старуха. Ее лицо сморщилось от прожитых лет. Белые как снег волосы сбились в паклю. Но голубые глаза женщины светились разумом и пытливостью, в них не умерла надежда.
Старуха раскачивала кадило с тлеющими благовониями, подвешенное на цепях к раме.
Сооружение весьма напоминало виселицу, однако прекрасно защищало дряхлых бродяжек от участи быть случайно затоптанными.
— Редко на какой из планет уважают стариков, — проворчал скват и выудил из кошелька полшекеля. — Твои ноги отказывают, матушка?
Ноги нищенки, как две темные палки, неестественно лежали на повозке. Едко запахло мочой. Может Гримм еще и слезу прольет?
Скват задумался, решая, отдавать ли монету.
— Кто забирает тебя на ночь, матушка?
Он засомневался: не родственники ли перебили старухе ноги, чтобы она приносила в семью доход?
— Церковники пускают меня в приют, — ответила нищенка. — Монахи помогают мне, добрый сэр.
— Это они ломают твои ноги, матушка? — переспросил Гримм.
Старуха скорчилась, словно у нее внезапно случился спазм кишечника.
— Да, да, они ломают мои ноги, — последовал ответ. — Но не так, как ты думаешь!
Гримм опустился на корточки перед тележкой. Лекс и Джак последовали его примеру.
Нищенку звали Геради. С вызовом она сообщила, что ее возраст превышает одиннадцать лет и за свою жизнь она четырежды стала матерью.
Странно, что кто-то на Сабурлобе считает свой возраст в местной системе. Старуха жила так долго, что сбилась со счету. Она существовала около ста десяти стандартных лет и вторую, большую часть, провела на этой тележке.
На Гримма подобная живучесть произвела впечатление.
— Довольно много для обычного человека, да еще в таких жутких условиях!