Инквизиция: Омнибус

Френч Джон

Вокс был настроен на волну катера. Я не стал говорить, но три раза щелкнул по нему. Невербальная часть глоссии. Бетанкор должен был понять.

— Вы не представились, — произнес я.

Командир отряда безопасности обернулся ко мне.

В его опущенном на лицо щитке я видел только свое отражение.

— Что?

— Вы не представились и не предъявили инспекционного ордера. Чего в обязательном порядке требует протокол такого рода мероприятий.

— Мы сотрудники сил безопасности Военно-космического флота… — сердито

начал он, делая шаг в мою сторону. Его люди переминались с ноги на ногу.

— Вы можете быть кем угодно. — Я извлек свою инсигнию. — Я Грегор Эйзенхорн, имперский инквизитор. Либо все будет проводиться по правилам, либо не будет проводиться вовсе.

— Ты Эйзенхорн? — произнес он.

В его голосе напрочь отсутствовало удивление. А мне больше не требовалось доказательств.

Вся моя команда была поднята по тревоге, едва их оружие начало подниматься.

Глава восьмая

ДЮЖИНА УБИЙЦ

ПРОКУРАТОР

ТОРГОВЦЫ ЗЕРНОМ С ГЕСПЕРУСА

Максилла изумленно вскрикнул. Командир отряда и двое его людей открыли огонь. Их компактное автоматическое оружие было предназначено для ведения боевых действий на борту космических кораблей и в условиях невесомости: слабоинерционное оружие с малым ходом затвора, стрелявшее тупоносыми снарядами, не способными пробить обшивку корабля.

Но ударной мощи было более чем достаточно, чтобы изрешетить человека. Я бросился в сторону прежде, чем первые выстрелы стали рикошетить от палубы и оставлять уродливые рубцы на стенах. В считанные секунды воцарился сущий хаос. «Инспектора» начали вести по нам огонь на поражение. Они стреляли очередями, и воздух заполнился дымом, а шлюзовой отсек задрожал от вспышек и треска стрельбы.

Один из сервиторов Максиллы попытался двинуться на нападавших, но оказался обезглавлен, а после и вовсе был расчленен на запчасти. Другой попытался закрыть собой Максиллу, но снаряды перебили ему гусеницы и пробили корпус.

Два выстрела продырявили полы моего плаща, но сам я успел скрыться за дверью. Где и выхватил из кобуры стаббер.

Фишиг тоже извлек свое оружие и, отстреливаясь, пятился к двери. Плотным огнем ему удалось сбить одного из солдат, который отлетел в сторону в брызгах крови. Но потом самого Фишига срубило прямое попадание в живот. Сложившись пополам, он свалился в угол и затих.

Максилла взревел и поднял правую руку. С одного из декоративных колец сорвался луч ослепительного света и, поразив ближайшего противника в грудь, разодрал тому доспех и спалил человека до костей. Когда дымящиеся останки рухнули на пол, другой «инспектор» выпустил в судовладельца очередь, швырнув его в стеклянные двери помещения со спасательными костюмами.

Остальные устремились в мою сторону. Я прицелился и выстрелил, пробив щиток шлема первого из приближающихся солдат. Он опрокинулся навзничь.

Мой стабберный

пистолет был разработан для скрытого ношения и рассчитан только на четыре патрона. Еще одна запасная обойма лежала в кармане плаща. У меня оставалось семь выстрелов и девять противников.

Стаббер обладал хорошей останавливающей мощностью. В обойме помещалось только четыре заряда по той причине, что каждый патрон имел весьма крупный калибр и был размером с мой большой палец. Короткий широкий ствол моего стаббера выплюнул еще один снаряд, и еще один солдат отлетел в сторону.

Я отступил в коридор, прижимаясь к стене. Путь, ведущий к воздушному шлюзу, представлял собой широкий, опутанный проводами проход, освещаемый только через иллюминаторы в палубе. Мимо меня просвистело несколько срикошетивших осколков. Я снова выстрелил, но в этот раз промахнулся. Ответная очередь разнесла распределительный щит, и стену осыпало фонтаном искр. Откатившись в тень, я нащупал замок люка у себя за спиной, распахнул его и бросился внутрь, когда по стенам застучал град из снарядов и осколков.

За люком обнаружился узкий инженерный туннель, ведущий к главным стыковочным механизмам воздушного шлюза. Полом в нем служила металлическая решетка, а близко расположенные стены покрывало переплетение кабелей и гидравлических шлангов. В конце коридора по смотровой шахте и вверх и вниз уходила примитивная металлическая лестница.

Впрочем, на то, чтобы карабкаться по ней, времени не оставалось. Первый солдат уже просунулся в люк и поднял оружие. После того как выпущенный мною залп поразил его в грудь, я спрыгнул с решетки прямо в шахту.

Пролетев пять метров, я рухнул на пол. Помещение освещал только вспомогательный красный свет. А визоры шлемов противников были оснащены дополнительной оптикой.

Оказавшись в чреве стыковочного механизма, я пополз между огромными, хорошо смазанными поршнями и гидравлическими молотами размером со взрослые голубые ели. Среди цепей и тросов клубился пар и разлетались брызги масла. Вибрация, исходящая от мощных компрессоров и регуляторов атмосферы, заставляла дрожать воздух.

На рукояти стаббера горели все четыре предупредительных огонька. Найдя укрытие, я извлек израсходованную обойму и вогнал на место новую. Вместо красных загорелись четыре зеленых огонька.

Со стороны лестницы донесся шум. Вниз спускались двое «инспекторов», четко вырисовывавшихся в свете ламп.

Как оказалось, их визоры были оборудованы и тепловыми детекторами. Это стало очевидно, когда они открыли огонь в моем направлении. Я укрылся за поршнем, но одна пуля отрикошетила от металла и ранила меня в плечо, швырнув на пол. При ударе лицом о решетку на моей щеке снова открылась рана, когда слетели скобки, стягивавшие ее края.

Вокруг меня опять застучали пули. Очередной рикошет пробил носок моего ботинка, а еще один угодил в руку.