"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Не знаю, я… Раньше так было, теперь этак. Со стеклом все не просто, все не ясно. Мутно все.
Он аккуратно, чтобы не поцарапать ее о броню, оторвал девочку от себя и встал:
— Я должен вернуться в город, там остались мои люди.
— Нет, не ходите туда, вы помрете, — рыдала Агнес.
— Одевайся и иди в лагерь и молись за меня, будем надеяться, что твой мальчик спасет меня, — он пошел к солдатам.
— А если не спасет? — в голос кричала девочка ему вслед.
— Спасет, я буду осторожен.
Глава
Он всегда прислушивался к словам Агнес, с тех пор как она стала глядеть в шар. Не пренебрег он ее словами и сейчас. Он вперед выслал двух дозорных. Они шли в тридцати шагах впереди, Егана на коне и двух людей поставил в арьергард, сам ехал перед телегой, за ним шли Хилли-Вилли, всем его людям передалось напряжение кавалера. Все были начеку.
Наверное, это их и спасло от быстрой смерти, те два солдата, что были впереди, увидали свежий конский навоз на мостовой. Они подняли руки, и кавалер остановил людей.
— Что там? — крикнул кавалер.
— Навоз, свежий, — отвечал один из солдат.
— Может, от наших лошадей?
— Господин, в этом проулке еще навоз, а мы туда не ездили, — крикнул второй солдат, указывая в проулок, что шел от дороги вправо.
— Сходи, взгляни, — приказал Волков.
Солдат молча скрылся в проулке, а второй остался на улице и наблюдал за ним. Все остальные стояли, не шевелясь и почти не разговаривая, только лошади шевелились, да переступали ногами. Второй солдат, что наблюдал за своим товарищем, неожиданно повернул лицо к Волкову, глаза его были круглые, перепуганные, он заорал:
— Засада, господин, засада!
И бросился бежать к своим, а из проулка, тоже бегом, выскочил тот солдат, что пошел его проверить, а следом, отставая от него на десять шагов, вылетел рыцарь. Настоящий, в великолепном доспехе, на роскошном коне, как и положено, с копьем! Конь у него шел размашистым галопом, высекая искры подковами о камни мостовой! Он в два счета догнал того солдата, что уходил в проулок. И рыцарь был под стать великолепному коню, играючи, как жука на булавку, он наколол бедолагу, убил наповал! И даже копья не бросил, стряхнул труп и погнался за вторым.
— Арбалетчик, — заорал Волков, понимая, что такой доспех, как у рыцаря, пробить не просто, — убей у него лошадь.
Растерявшийся арбалетчик только тут начал натягивать тетиву.
— Еган, мой арбалет, — продолжал орать кавалер, — что стоите, болваны, не видите, копье у него, разобрали щиты, все, кто со щитами, в первую линию, перед телегой становись.
Солдаты хватали щиты из телеги, арбалетчик выстрелил и не попал. Рыцарь, видя, что к его приближению готовы, остановил коня, снова высекая искры из мостовой, развернулся, а второй солдат, задыхаясь и лязгая железом, благополучно добежал до телеги, до своих:
— Живой я, а Яков что? — переводил он дух.
— Вон Яков лежит, проткнул он Якова, — отвечали ему солдаты.
Рыцарь отъехал и остановился,
Но сейчас не герб интересовал кавалера, далее по улице, шагах в ста, еще из одного проулка, или быть может, целой улицы, выезжали конные, двое. И пешие шли за ними.
Это была ловушка, те, что были вдалеке, должны были остановить людей кавалера, а рыцарь со своими людьми должен был ударить с тыла. Хорошо, что дозорные заметили навоз.
— Господин, я натянул арбалет, — произнес Еган, — что будем делать?
А что тут можно было делать. Восемнадцать пеших, из них шестнадцать в доброй броне, два арбалетчика. Да рыцарь, а двое, судя по цветам, его оруженосцы, да из тех, что сами не хуже рыцаря, оба в хорошем доспехе, оба с копьями. А у него осталось девять бродяг, со щитами из досок, да Еган, холоп бывший, да Хилли-Вилли, вот и все его войско.
И что тут можно сделать? Бежать, больше делать нечего, конечно, все не убегут. От такого рыцаря, из пеших никто, ни уйдет, для него сейчас начнется развлечение, что-то типа охоты. Да и сам Волков, может и не успеть, конь у него конечно великолепный, но именно в него, вернее в его коня будут стрелять арбалетчики врага. Попадут — даже если только ранят, у рыцаря будет шанс догнать его.
— Хилли-Вилли, — позвал кавалер.
И мальчишки тут же подошли к нему. Они заметно волновались, да и не мудрено. Он сам волновался, только вида не показывал.
— Заряжайте мушкет. И слушайте внимательно, как-только скажу палить — палите, — он наклонился и заговорил тихо-тихо, только, чтобы эти двое слышали, — как стрельнете — бегите, бросайте все и бегите, только к воротам не бегите сразу, догонят. Сначала спрячетесь где-нибудь, отсидитесь. Ясно?
— Но, господин… — начал было один из них.
— Ясно? — зарычал Волков.
— Да, — оба закивали.
Стали заряжать мушкет.
А тем временем люди рыцаря построились в два ряда, как положено, со знанием дела. Алебарды, пики, арбалеты. Каждый на своем месте. Щитов у них не было, с такими латами они ни к чему. Первый ряд весь в полном доспехе. Рыцарь и его оруженосцы перед ними. Они были готовы начать.
Надо было что-то делать и Волков крикнул то, что обычно кричали вместо приветствия:
— Кто вы такой и что вам надо?
— А вы что, не видите моего герба? — отвечал рыцарь, поднимая забрало.
— Вижу, но я с юга, — отвечал Волков. — Я не знаю вашего герба.
— Оно и видно, что вы не местный, — заорал один из оруженосцев рыцаря, — у нас на гербах ворон не рисуют.
— Это герб славного рода, Ливенбахов, — крикнул второй, — а перед вами Якоб фон Бранц из рода Ливенбахов. А кто вы такой?