"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— А дорога туда совсем проста: по этой дороге, что идет вдоль улицы, так все на восток и на восток, к вечеру уже будет Лебенсдорф. А там я покажу вам отличный постоялый двор, а не такой грязный притон.
— Значит, все на восток и на восток? — спокойно спрашивала молодая госпожа, а сама, не таясь даже, из склянки себе на палец капала темные капли.
Прощелыги этого видеть не могли, а торговец кожами как будто тоже, хотя это дело и происходило прямо пред его глазами.
— Да, госпожа фон Резенротт, прямо и прямо на восток.
А девица
— А что же не пьете вы, или пиво тут кислое?
— Пиво тут обычное, — отвечал ее купец, отпивая из кружки, — я его обязательно выпью, у меня, знаете ли, привычка такая, коли за что заплатил, так обязательно то выпью, не люблю денег на ветер бросать.
— Это полезная привычка, полезная, — говорила девушка и сама брала свою тяжелую кружку, — так давите пить.
— За знакомство, молодая госпожа, хорошо в дороге встретить доброго человека, — говорил Ринхель, начиная пить пиво.
— Это большая удача, господин купец, — улыбалась ему благородная девица.
Глава 11
Два мерина тянули телегу торговца кожами, были они неплохи и ехали резво. Карета Агнес тянулась за ними, а дорога была совсем не безлюдна, то и дело они встречали другие повозки и телеги.
И Агнес была недовольна. Только вот упрекнуть ей было некого.
— Мало, мало я дала ему зелья, — тихо говорила она, то и дело выглядывая в окно кареты и смотря в след телеги торговца.
Торговец был бодр, сидел и весело помахивал кнутом, объезжая колдобины на дороге.
Не могло же зелье так быстро испортиться, ведь она его проверяла.
На служанке зелье работало. А этот, вон, едет… Едет уже сколько.
Нет, точно нужно было капать капель больше. Больше, чем три.
Говорилось, что до рвоты и даже до смерти оно довести может.
А карета вдруг стала останавливаться. И встала, съехав на заросшую травой обочину.
— Что? — высунулась Агнес из окна. — Что встал?
— Заснул, кажись, — с козел крикнул Игнатий и указал кнутом вперед.
Девушка поглядела вперед и увидала, как телега с торговцем кожами съехала в поле, что было под парами, справа от дороги.
Поначалу кони еще тянули ее, а потом, поняв, что хозяин ими не управляет, так и стали там шагах в пятидесяти от дороги.
— За мной иди, — коротко бросила Агнес служанке и, не дожидаясь, пока конюх откроет ей дверь и откинет ступеньку, выпрыгнула из кареты и быстро пошла к телеге.
Ута быстро шла за ней. Агнес подошла к телеге, кожевенник Ринхель лежал в телеге, крепко сжимая вожжи, берет с головы упал, а костяшки на кулаках побелели. Словно силился оставить лошадей в последнем порыве.
— Деньги ищи, — сказала Агнес служанке.
А ее саму интересовало другое — не умер ли дурак этот. И было все на то похоже.
По-другому зелья варить никак нельзя.
— Госпожа, — Ута протянула ей на ладони деньги, — все, что в кошеле нашлось.
На широкой ладони большой девицы лежал всего один талер да еще мелкого серебра на столько же.
— Не все, еще ищи, еще должно серебро быть, — сказала Агнес, забирая деньги. — В башмаках смотри, в рукавах, в полах платья.
Служанка начала смотреть, где велено, но ничего не находила.
— Быстрее, — сказал Агнес, увидав вдалеке мужицкую телегу.
— Нет, нет больше денег, госпожа, — подвывала Ута, ворочая купчику с боку на бок и ощупывая его одежду.
Агнес на секунду задумалась, она, конечно, злилась на эту корову, но что та могла сделать, если денег больше нет? Но Агнес почему-то не верила, что денег у купца не было. Она подумала пару мгновений и ловкой рукой сразу пролезла к нему в панталоны, в гульфик.
Конечно, конечно они были там, девица вытащила маленький кошелек. Сунула его под нос служанке, сказала зло:
— Дура.
— Господи, да кто ж знал… Да откуда мне знать.
Агнес откинула рогожу с телеги, там все кожи и кожи. И толстые, дубленые, какие солдатам надобны и на подметки башмачникам идут. И мягкие, те, что надобны сапожникам и седельщикам, что мастера по конской сбруе. И два рулона, что в сукно завернуты.
Неспроста их так богато укутали. Отодвинула она сукно. Сафьян! Да еще и алый. Такой тонкий, что бумаги тоньше. То большим господам на перчатки, на охотничьи лосины и на сапоги идет.
— Бери! — ткнула она пальцем. — Бери оба.
Служанка сразу хватает нелегкие рулоны.
— В карету неси, — говорит Агнес и сама идет к карете.
Заодно смотрит, далеко ли телега с мужиком. А телега уже и недалеко. Она оборачивается к Уте:
— А ну, бегом рыхлая, бегом говорю.
Служанка кинулась бежать, с трудом удерживая под мышками нелегкие рулоны сафьяна.
Игнатий уже двери кареты открыл, ступеньку опустил, ждет.
Добежали, сели. Кучер прыгнул на козлы. Щелкнул кнут, карета дернулась и понеслась вперед. Ута тяжело дышала, на полу валялись два рулона дорогой кожи, а Агнес считала деньги.
Насчитала всего десять талеров. Не густо. Ничего, лиха беда начало.
В Лебенсдорф они не поехали, свернули на север к Мюнзингену. То город был немаленький, известный своим купечеством. Там девица фон Розенротт решила заночевать. А пока ехали, заставила всех выучит ее новое имя и место, откуда она родом. И настрого наказала, чтобы при людях в дороге называли ее только по-новому.