"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Волков не мог припомнить ни одного хорошего коня у Гренера. Он молчал и слушал.
— Кавалеры стали кричать, что им побьют коней, что надо сбить арбалетчиков.
— Это кричали люди барона? — уточнил Волков.
— И люди барона, и другие рыцари, все, все кричали, не хотели стоять.
— Так надо было отвести их обратно в кусты! — не выдержал и крикнул Волков. — Отвести в заросли.
— Я пытался, но они меня не слушали, — произнёс Гренер печально.
«Пытался. Ты, скорее всего, оплакивал своего старого мерина, которого ты звал конём», — думал кавалер,
— И что же произошло дальше?
— Но тут барон кричит: «Господа, думаю, надо атаковать!»
Волков взглянул на Роху, надеясь, что тот это подтвердит, но тот молчал, да и как он мог это подтвердить, между стрелками и кавалерией было полмили расстояния.
— Я слышал, как трубили в рог, — вдруг вспомнил Скарафаджо. — Так трубили, что перекрывали весь шум на поле.
— Верно-верно, — оживился Гренер, — это кавалер Рёдль трубил «атаку», когда барон дал ему знак.
Это была его, Волкова, ошибка. Это он назначил командиром человека, который, безусловно, опытнее всех других, но который не может приказать, а тем более потребовать от благородных рыцарей выполнить приказание, так как не обладает ни особым статусом, ни славной родословной.
— Они кинулись в атаку? — спросил кавалер.
— Именно так, не послушались меня и кинулись в атаку, — ответил Гренер печально.
— А арбалетчики побежали, спрятались за колонну, и рыцари налетели на пики? — догадался Волков.
— Да-да, так и было, хорошо, что горцы не успели перестроиться, — продолжал старый кавалерист.
— Сколько погибло кавалеров?
— Один, — сказал Роха, — я видел на поле одного убитого.
— Один из молодых рыцарей, что приехал с господином бароном, погиб, я же говорю, горцы не успели перестроиться и переложить пики на фланг, это их и спасло. Но коней мы потеряли много, треть коней в этой атаке погибла или получила раны.
— А господа кавалеры рассеялись, и собрать до конца сражения вы их уже не смогли?
Гренер кинул головой.
«Болваны. Безмозглое, благородное, спесивое дурачьё, жизнь их ничему не учит, так и будут кидаться в драку без приказа и уходить с поля боя без разрешения. Нет, их время проходит, может быть, даже уже прошло».
Он вздохнул и показал пустой кубок солдату, что стоял за его спиной, чтобы тот налил ему ещё вина. Он пил вино молча, поглядывал на Гренера, на господ офицеров, что стояли поодаль, на Роху. И по виду Рохи, и по виду Гренера он вдруг понял, что это ещё не весь рассказ:
— Ну, что ещё?
Роха покосился на Гренера, мол, спроси у него. Волков уставился на соседа.
— Ещё… К сожалению, был ранен барон.
— Адольф Фридрих Балль, барон фон Дениц, был ранен в той атаке? — уточнил Волков.
— Да, — сказал Гренер, — он заколол одного горца и сломал копьё, отъехал и. Поднял забрало.
— И ему в лицо попал арбалетный болт, — закончил за Гренера кавалер.
— Да, — сказал старый кавалерист.
— Куда?
— Говорят, под левый глаз.
Волков выпил вина:
— Что говорит брат Ипполит?
Это был праздный вопрос. Что мог сказать в такой ситуации
Но Гренер удивил его:
— Ваш лекарь его не осматривал.
Кавалер уставился на него, и взгляд его был немым вопросом.
— Господин барон и кавалер Рёдль тут же покинули поле боя и поехали на север. Наверное, домой.
— Болт вошёл глубоко? — спросил Волков.
— Я не видел, но говорят, что почти до оперения.
«Конечно, до оперения, наверное, наконечник вышел и упёрся в заднюю стенку шлема, возможно, что у барона есть шанс».
Не хватало чтобы ещё барон погиб здесь. Волков недавно убил и повесил на своём заборе одного придворного графа, местной знати это не понравилось. И ему совсем не хотелось, чтобы любимец всего графства, один из лучших турнирных рыцарей графства, погиб под его знаменем.
— Вы послали человека справиться о здравии барона? — спросил Волков.
Старый кавалерист стоял растерянно и всё ещё прижимал старую шляпу к кирасе. Стоял и молчал.
«Господи, какой болван». Кавалер вздохнул:
— Немедленно пошлите человека к барону в замок.
— Я немедленно пошлю человека в замок к барону, — Иоахим Гренер поклонился и хотел уйти.
— Сосед, — окликнул его Волков.
— Да, кавалер, — тот остановился.
— Передайте Максимилиану, что я велел выдать вам коня из моих конюшен вместо погибшего.
— О, сосед, друг мой…, - Гренер уже сделал к нему шаг, протянул руки. Кажется, обниматься хотел.
— Ступайте, ступайте, — Волков поморщился.
Глава 2
То ли от вина, то ли от хорошей еды, но после обеда он стал чувствовать себя получше. Брат Ипполит как раз пришел, когда он заканчивал. Монах щупал ему лоб, держал руку, спрашивал, спрашивал, спрашивал о самочувствии что-то. Волков с ним говорил и был ему рад, как бывают рады близкому, молодому и умному родственнику.
Монах долго щупал обрубок уха, не горячий ли, и шею посмотрел, но там уже был хороший синий рубец на месте ранения. Потом он пальцами прикоснулся к небритой щеке кавалера:
— Хорошо. Хорошо, что румянец есть, а жара нет. Вы, как поели, тошноты не чувствовали, позывов ко рвоте не было?
Волков поглядел на него из-под бровей и строго с недоумением сказал:
— Тошноты?
— Лекарство слишком крепкое пили долго, может нутро воротить и слабить чрево и стул, — пояснил юный врачеватель. — Так не воротит вас от еды?
Кавалер продолжал молча смотреть на молодого человека.
«Монашек уже не тот, что прибежал за мной в замок госпожи Анны».
Брат Ипполит возмужал. Ему и бриться уже можно. Лицо обветренное, руки зачерствелые, как у мужика. И сильные. Одежда монаха уже совсем стара, из рукавов нитки торчат, свисают. Капюшон, кем-то оторванный, наполовину пришит криво и простыми грубыми стежками, шерстяные носки, которые он надел под сандалии, мокры совсем. Деревянный крест на бечёвке, сам подпоясан верёвкой. Монашеская одежда спереди и все рукава в тёмных потёках — врачевал раненых.