"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— В монастырь? — в свою очередь удивился солдат.
— Так стройка то в монастыре. Орешник в клети под штукатурку пойдет.
— Ну, везите в монастырь, — ответил солдат и, подумав, спросил: — А монахи с вами за орешник рассчитываются?
— Нет, — мужики даже засмеялись, — мы же за барщину работаем. А про деньги управляющий сам с монахами договаривался.
Все было непонятно и запутанно. Солдат опять стал раздражаться.
— Идите, режьте и везите в монастырь.
— А барщина как же? — не унимались
— Черт бы вас драл, идите, и до урожая считайте, что отработали.
Мужики загалдели, закланялись, пошли на улицу. Волков только было начал резать колбасу, только отпил пива, как в донжон вбежал стражник, один из тех, кого он посылал с аудиторами в малую Рютте.
— Господин коннетабль, — начал он.
— Вы дадите, мня поесть?! — заорал солдат и в сердцах врезал кулаком по столу.
Стражник перепугался, а Еган начал пихать его в двери, но Волков призывно махнул рукой.
— Ну, давай, что там у тебя?
— Мужики в малой Рютте упрямятся.
— Чего? — не понял солдат.
— Двери городским господам не открывают, говорить с ними не желают, а один блажной так вообще собакой их травил, со двора гнал.
— И что говорят?
— Так ничего не говорят, не хотят с городскими говорить и все.
Солдат вздохнул.
— Я съезжу и посмотрю, — сказал сержант, сидевший в конце стола.
— Вместе поедем.
Волков тоже встал, вылез из-за стола, допивая пиво, а Еган схватил с тарелки колбасу и побежал к выходу.
Мужик был хлипок, солдат был почти на голову выше его, да и в плечах шире. Со стороны казалось, что взрослый человек отчитывает подростка:
— Ты знал, что эти господа ходят по дворам по велению барона?
Мужик вздыхал, уставившись в пол, да чесал бороденку.
— А ты на них собаку травил, грозился их кольями бить. Почему?
— А что ж делать то? — снова вздохнул мужик. — Они ж приехали нас записывать.
— И что?
— Так, значит, подати поднять хотят. А куда нам еще поднимать? Вона, — он обвел рукой свою убогую хату. — Гляньте, как живем. Не жируем.
— Никто тебе подати поднимать не будет.
— Ну, значит, оброк возьмут или на барщину лишний раз погонят, — не сдавался мужик.
— Мы здесь не для этого, — заявил худой аудитор по фамилии Деркшнайдер. — Мы здесь для того, что бы выяснить, правильно ли управляют имением. Хотим выяснить только это.
— Так уж известно, что будет. Вы все сначала выясните, потом запишите, а потом подати поднимите.
— Так, кто тебе это сказал? — спросил солдат, хватая мужика за грудки.
— Да уж никто, сам докумекал.
— Сам? А на господ пса травить тоже сам докумекал?
— Ну, что ж, тоже сам.
— А знаешь, что тебе за это будет?
— А чего ж не знать? Знаю. Кнут будет, — меланхолично произнес мужик. — Так
Солдат без размаха влепил ему оплеуху, даже без размаха солдатская оплеуха тяжела. Мужик чуть не упал. Волков не дал упасть, поймал его за грудки. Встряхнул и снова спросил.
— Отвечай, кто тебя надоумил? Кто тебе сказал, что после переписи тебе подати поднимут?
Мужичонок стоял, сопел. Коннетабль схватил его за бороду, потряс и заорал:
— Отвечай! Или в подвал отведу!
Мужичонок упрямо молчал. Волков взбесился, хотел еще раз его ударить, но тут вмешался Еган:
— Господин, думаю, тут без старосты нашего не обошлось.
Волков глянул на Егана, опять встряхнул мужика:
— Говори, староста тебя подбил, на господ собаку травить?
Мужик опять упрямо молчал.
— Зря ты, Николас, молчишь, — сказал Еган. — Староста тебе не друг, он тут никому не друг, когда он нам другом был?
Мужичонка только вздохнул в ответ.
— Ладно, — Волков выпустил его и продолжил примирительно, — отвечай на вопросы этих господ, а я со старостой сам разберусь.
— И что, мне от вопросов легче жить станет?
— А, может, и станет. Староста и Соллон обворовывали и вас, и барина. А теперь эти городские господа все заново посчитают.
— Нам-то точно жить легче не станет. Может, только у барона серебра прибавится.
— Может, и тебе полегчает, мало ли, — обнадежил его Еган.
— Да когда ж такое было, что мужику легчало?
— Хватит, — рявкнул Волков снова закипая. — Или будешь отвечать, либо сбирайся в подвал и под кнут.
— Ну, раз так — отвечу. Спрашивайте господа.
Аудиторы начали задавать ему вопросы, а мужик начал врать. А Еган стал ловить его на вранье. Получался, какой то базар. Солдат не мог находиться в избе, хотелось извозить тупого мужика мордой по полу. Вышел на улицу устало сел на поленницу рядом с привязанной ободранной козой. Из-за угла хаты лениво потявкивал кобелек. Тут же был сержант и пара стражников. Один из стражников, не молодой уже, подошел к Волкову и спросил:
— Притомились, господин коннетабль?
— Притомился, — устало ответил солдат и вздохнул, — как будто лужу пытаюсь плетью высечь. Плетью машу, а толку нет. Что ни бы ни сделал, а делать еще больше делать… И ни конца этому не видно ни краю… Дело все там же стоит.
— А не правда, ваша… Вы как тут объявились, так зашевелилось, все, забулькало, что в котелке, а раньше, как было? Болото! Пропал, к примеру, человек, да и Бог с ним, пошукали малость, поп отпел, как сгинувшего и все! А старосты — воры, паскуды, а Соллон всех девок перепортил, а если кто из родни против был, так он того в бараний рог выворачивал. А сейчас все по-другому, все! И все то вы.