Инквизитор Светлого Мира
Шрифт:
– Просираем?! – Я бешено метнулся к Демиду, пытаясь схватить его за грудки. Но он оказался быстрее. Выскользнул из моих рук и взмыл в небо со скоростью маленькой баллистической ракеты. Сделал в небе пару мертвых петель и растворился в выморочной атмосфере Кларвельта.
Он не хотел со мной драться. Знал прекрасно, что биться я буду всерьез, и ему придется всерьез обороняться. И тогда придется слегка покалечить меня – лучшего своего бойца. Потому что, как бы хорошо я не дрался, по сравнению с Демидом я был просто карапузом из песочницы.
Он
– Сука! – громко сказал я по-русски. – Какая же ты сука, Демид!
– Сука?.. На русском языке это, кажется, означает «самка собаки»? – спросил старый голос за спиной.
– А ты что, знаешь русский язык? – поинтересовался я.
– Знаю. Когда-то я говорил на русском намного лучше. В пятидесятых годах. Тогда я еще не был профессором. Я был просто молодым ученым и поэтому все, на что я был пригоден – валить лес под Хабаровском. В рамках советско-китайской интернациональной дружбы. Было такое…
– Слушай, Ван. – Я повернулся. – Зачем вы притащили меня сюда?! По-моему, вы прекрасно справляетесь без меня. Я только совершаю дурацкие поступки и путаюсь у вас под ногами…
– Ты – самый важный и незаменимый здесь из всех нас, – спокойно произнес Ван Вэй. – Демид так думает. И я тоже так думаю. У тебя – особая роль.
– Плевать на Демида! Но ты-то зачем меня обманываешь?
– Я тебя обманываю? – Ван недоуменно качнул головой. – О чем ты, Мигель?
– Помнишь День Дьявола?
– Помню.
– Тогда Демид тоже только и талдычил, что я – самый главный. Я чуть не загордился. А на самом деле какова была моя роль? Самая ничтожная. Всем командовал Демид.
– А кто убил большого земляного демона? Кто проткнул кинжалом его сердце? Кто изгнал его обратно во Врата Дьявола?
– Ну, я, – признал я неохотно.
– И это – ничтожная роль, по твоему? Без тебя нам не стоило бы и затевать то дело. Главная роль – не у того, кто командует. Поверь мне, Мигель. Главная у того, кто исполняет. Причем именно у того единственного, кто только и может исполнить это действие. Ибо на него указал золотой перст Небес.
Ван сидел на земле, скрестив ноги. Выглядел он неважнецки. И без того маленький и тощий, он усох за то время, пока я его не видел, раза в полтора. Казалось – подуй легкий ветерок и он разлетится по воздуху призрачным желтым облачком.
– Это ты – Бог Пчел? – спросил я.
– Да. Откуда ты знаешь?
– Хоть и тупой, но догадался. Осенило меня, когда вы танцевали небесные танцы с Демидом. Кто, кроме тебя, еще так хорошо владеет школой Багуа-синь?
– Это не Багуа-синь. Это другая школа. Тайди-сянь мынь. Это особая школа. Врата Великого Земного Бессмертного.
– Тогда не "мынь", а "мэнь", – заметил я, припомнив немногочисленные уроки китайского языка, преподанные мне Диего Чжаном. "Ворота" – это называется "мэнь".
– Мынь! – произнес Ван м улыбнулся. Глаза его утонули в сеточке добродушных морщинок. – Мэнь – это на пекинском
– А! Так бы сразу и сказал! – произнес я радостно. – Обожаю южных китайцев! Даже если они притворяются пчелками.
Нравилось мне разговаривать с Ваном. Не то что с Демидом.
ГЛАВА 8
Все. Свершилось. Демид, как и положено, оказался провидцем. День Очищения пришел. Наверное, гвардия могла бы застать врасплох повстанцев Светлого Мира – подпалить их брезентово-деревянные лагеря ночью, а потом перебить в поднявшейся суматохе. Но Госпожа рассудила по-своему. Ей хотелось выдающегося, эпохального, грандиозного боя. Наверное, она так же, как и диссиденты, хотела показательной победы добра над злом. Только ее добро и зло и наше добро и зло имели противоположные полюса.
Черт бы тебя побрал, Клементина Шварценберг! Может быть, когда-то, сотни лет назад, ты была действительно хорошим человеком. Но теперь ты превратилась в труп, сосущий жизнь из живых.
– Томас, ты тоже будешь убивать? – спросил я. – Ты, кажется, был против того, чтобы убивать обитателей Светлого Мира? Ты сказал мне, что они – такие же люди, как и мы с тобой. Я запомнил твои слова, Начальник Зверей. Я много думал об этом. И знаешь, что я скажу? Ты прав, парень.
– Я не хочу убивать, – сказал Томас Ривейра. – И я не буду убивать. Я не позову своих диких зверей из леса на помощь. Пусть все будет так, как будет. Плохо все получилось, Мигель. Я думал, что будет лучше.
– Почему же у тебя в руках меч?
– Я буду обороняться. Не хочу умереть как курица, которой отрубают голову. Но нападать я не буду.
– А я не буду перевоплощаться, – сказала Цзян. – Хватит прятаться. Буду работать в своем обычном виде. И тоже постараюсь никого не убить.
Я хмыкнул. "Работать"… Хорошее словечко. Впрочем, я вполне понимал Анютку, избегающую патетичного слова "сражаться". Именно так оно и было – для нас эта страшная сказка была всего лишь работой. Неприятной работой, которую нам хотелось выполнить побыстрее. Желательно также было не слишком запачкаться в процессе этой работы.
– Я вообще не хочу принимать участия в этой мясорубке, – сказал я. – Не потому что я трус, а просто свинство все это. И гореть я, само собой, не буду. Нет, пожалуй, одно исключение может быть. Если мне повезет и я доберусь до длиннорукого подонка Вальдеса, я загорюсь. Просто не смогу сдержаться. Буду поджаривать его со всех сторон, пока он не скажет, куда дел Лурдес.
– Какие вы, однако, у меня тут высокоморальные личности собрались! – ухмыльнулся Демид. Он стоял чуть в стороне от меня – очевидно, с учетом вчерашнего инцидента. Побаивался, что я снова на него наброшусь. – Ну что ж… Пожалуй, из солидарности с вами сегодня я не буду летать. Наверное, так и безопаснее будет. Лучше работать в куче-мале, чем высовываться и подставлять себя под стрелы.