Иногда пули – как снег на голову
Шрифт:
– Не понимаю сути ваших рассуждений.
– Двадцать один человек, что здесь остались, – тоже большая сила. Кроме всего прочего, Фикретов, по моим подсчетам, при выходе из ущелья столкнется с джамаатом Саида. Вместе с Саидом возвращается еще десять моджахедов, опытных бойцов из числа местных жителей. Они прекрасно знают местные горы и могут хоть на свету, хоть в темноте передвигаться с закрытыми глазами. Итого у меня в распоряжении будет целый взвод. Равные то есть силы с «краповыми», которым необходимо еще сюда добраться. По дороге к ущелью эти спецназовцы обязательно понесут потери. А если я пошлю с Фикретовым пять человек, что эти люди смогут сделать? Только погибнут без славы, и все. Они не смогут бой навязать, не смогут задержать «краповых» надолго. И такого серьезного эмира, как Фикретов, я потеряю.
– Пока он
– Это в ваших глазах. А в моих, когда я знаю его прошлое, он очень авторитетный эмир. С этим даже мои моджахеды согласятся. И я не вижу здесь даже вопроса для обсуждения. Когда мне понадобится совет, полковник, я его у вас спрошу. Договорились?..
Эмир Хафизов, кажется, даже рассердился на полковника. Но и сам Даррелл хорошо понимал, что ему, хотя и носящему воинское звание, тем не менее человеку почти не военному, давать в боевой обстановке советы такому опытному эмиру, как Эльмурза Шуайбович, не стоит. У эмира своя голова на плечах, и он лучше знает местную обстановку.
– Я едва ли смогу подсказать вам что-то дельное… – Как опытный психолог, полковник прекрасно понимал, как ему вести себя с эмиром. И эти действия оказались верными.
– Да… К сожалению… – сказал эмир уже совсем другим тоном.
В это время в дверь постучали.
– Эльмурза Шуайбович, с той стороны раздался сильный взрыв, – вошел в грот один из младших эмиров.
– Далеко?
– До нас только звук дошел. Взрывной волны не было заметно.
– Один взрыв или два?
– Слышно было один, но сильный. Может быть, два взрыва в один слились.
– Это нормально. Фикретов еще, наверное, до места не дошел, по моим подсчетам, он где-то рядом должен находиться, иначе позвонил бы. А он не позвонил, значит, сработал Низамов. Он взял с собой две противопехотные мины, чтобы встретить «краповых». Я полагаю, что встретил достойно. Русло ручья узкое. Там от осколков спрятаться негде. Как там запалы активируются? На «МОН-100»… По радиосигналу. Наверное, и трубку на всякий случай отключил… чтобы помех не было. Стрельбы не слышно?
– Стрельбы не было, эмир.
– Значит, всех уложил. Мины мощные, людей в пыль разнесут. Думаю, Низамов скоро сам позвонит с сообщением. А вы, полковник, волновались…
– Боюсь, эмир, я волновался не зря и что-то произошло. У меня хорошая интуиция, и я никогда не волнуюсь без причины.
– Посмотрим, – коротко резюмировал эмир Хафизов. – Пока еще и меня моя интуиция не подводила. Но у всякого дела обязан существовать конец. Когда-то может и интуиция подвести. Посмотрим…
Чамутдин Шамилиевич у выхода из ущелья встретился с Саидом и с другими носильщиками группы, вытянутой цепочкой идущими к ущелью, и его просто подмывало забрать с собой и самого Саида, и его джамаат, естественно, без груза, но с оружием. У Хафизова, сидящего на месте, и без того достаточно сил, чтобы оборонять два входа в пещеры. Для такой обороны много сил не нужно. А здесь предстоит вести не оборонительные действия, а поисковые, может быть, и боевые на открытом пространстве, по сути дела, почти вслепую, если учесть, что противник имеет приборы ночного видения, а моджахеды их не имеют. И усилить себя десятком опытных моджахедов Фикретову, конечно же, хотелось. Он подозревал, что через короткий промежуток времени ему лично, да и всем, кто собрался в ущелье, может оказаться предельно важным каждый лишний ствол, который окажется рядом с самим Фикретовым. И эмир уже готов был сообщить Саиду приказание Хафизова отправиться на поиски Низамова вместе со своим новым временным командиром, но остановило то, что Саид держал в руках трубку сотового телефона, словно ждал важного звонка или сам совершил только что какой-то важный звонок. А какой у него может быть важный звонок в этой обстановке? Он мог только доложить эмиру Хафизову, что прибыл к ущелью.
Фикретов вздохнул и двинулся впереди своего нового джамаата по пути, который был только недавно пройден. Теперь уже в обратном направлении. Навстречу неизвестности, навстречу опасности, с которой он уже столкнулся, но которая многим здесь, в ущелье, казалась надуманной и преувеличенной.
Ориентироваться в темноте было, конечно, сложно. И потому эмир не пожелал искать прямой путь, а резко свернул налево, предпочитая сразу выйти в русло ручья. Обернувшись, он увидел,
Так и шли, стараясь идти быстро. Но вдруг почти одновременно грохнули два взрыва, сливаясь в единый звук, и опытное ухо эмира сразу определило, что взорвались две мины, и обе взорвались по сторонам русла, причем на небольшом отставании от него. Сам Фикретов упал в первые же мгновения, как услышал взрывы. Чуть-чуть отстали от него двое сопровождающих. А что стало с джамаатом, он и предположить не мог. Но лежать долго на открытом месте, не имея возможности даже за крупный камень перекатиться, эмир не желал. Он сместился чуть в сторону, заметил, как в ту же сторону сместился Салманов, но Шахсаваров не пошевелился и не поспешил последовать их примеру. Чамутдин Шамилиевич сразу не придал этому значения. Ну перепугался человек мощных взрывов, раздавшихся совсем рядом. Он и сам слегка растерялся, но не забыл прислушаться, однако ни одного голоса, ни одного крика, ни одного стона не услышал. Это, скорее всего, говорило о том, что джамаат перестал существовать. Десять человек, идущие тесной колонной, легко вписываются в сектор направленного взрыва «МОН-100». Значит, «краповые» отняли у Фикретова последнюю надежду.
– Саидахмет, – кивнул головой в сторону лежащего Байрамали эмир.
– Ему уже не поможешь, эмир, – сказал Саидахмет. – Пуля в голове.
– Пуля или осколок? – переспросил Фикретов для уточнения.
– Мины взорвались позади нас, и осколки сюда не летели. Тем более не мог осколок в лоб попасть. Пуля прилетела спереди.
Фикретов тут же совершил стремительный перекат за большой камень и позвал:
– Саидахмет!
Салманов не отозвался. Присмотревшись в темноте, особенно густой перед рассветом, Чамутдин Шамилиевич увидел темное пятно на темени молодого моджахеда, и тут же откуда-то из-за камня отчетливо донесся звонок трубки сотового телефона. Кто-то забыл выключить трубку, и это могли быть только «краповые». Хмуро усмехнувшись, понимая, что все уже потеряно, в том числе и жизнь, эмир передернул затвор автомата, дослав патрон в патронник, и с одной руки, не высовываясь из-за камня, поднял оружие, чтобы дать неприцельную очередь на звук. Но рука не успела нажать на спусковой крючок. Пуля снайпера ударила в автомат, выбивая его из рук эмира, и рикошетом попала в плечо, не закрытое бронежилетом. Рикошет был настолько сильным, что пуля вошла в мягкие ткани плеча и застряла там, ударившись, вероятно, в кость. Эмир резко потянулся и выбрался из-за камня, чтобы ухватить недалеко упавший автомат, но следующая пуля ударила во второе плечо, сделав его безруким моджахедом.
Это походило на позорный конец. Но оставалась, как он помнил, еще граната на поясе…
Первым тревогу забил снайпер:
– Товарищ старший лейтенант. По дну ручья идут трое. Так… Наблюдаю… Понятно… Неровно идут, словно дожидаются кого-то. То быстро, то притормаживают. Ага… прислушиваются. Оборачиваются, по сторонам смотрят…
– Может, разведка? Осторожничают?
– Товарищ старший лейтенант, мне кажется, я узнаю первого идущего. Это тот эмир, что у скал был, а потом за скалу спрятался. Если так, то он наверняка возвращается с новым джамаатом. Только вот где джамаат?
– Ты повыше забраться не сможешь?
– Попробую. Впереди есть большой камень. Подсадите только, самому не забраться…
Последние слова были обращены к солдатам, которых командир отделения выделил в сопровождение снайперу. Снайпера, похоже, подсадили, и он вскоре доложил:
– Есть джамаат. По десять человек идут с каждой стороны русла. Их правый фланг вижу полностью, у левого фланга видны головы и плечи. Если залягут или даже просто присядут, стрелять в них не смогу. Никого не увижу…