Иногда пули – как снег на голову
Шрифт:
– Хафизов.
– Что ты ему можешь сказать?
– Что все погибли… Что я еще могу сказать?
– Можешь сказать, что федералы нарвались на мины, выставленные Низамовым?
– Могу, – кивнул Фикретов.
– Говорить будешь на каком языке?
– Мы с ним разговариваем только на своем. Если я буду говорить по-русски, он сразу что-то заподозрит. Я скажу…
– Лучше не надо. – Арзамасцев пленнику не верил, по крайней мере, не доверял настолько, чтобы по его слову поставить под удар свой взвод и взвод «краповых», и потому убрал трубку эмира к себе в карман. – Пусть помучается в сомнениях.
– Не веришь мне? – спросил Фикретов.
– Не верю.
– И правильно. Я сказал бы, что твои парни в ущелье. Я не настолько подлец, чтобы полностью предать.
– Не
– Хватит время тянуть, – сказал старший лейтенант, – пора заканчивать. Фикретов, ты готов к смерти?
– Я всегда готов к смерти. В любой момент жизни.
– Ротмистров! Он готов.
– Я тоже готов, пусть бежит, – предложил снайпер.
Фикретов, естественно, эту фразу не слышал.
– Беги… – приказал Арзамасцев эмиру.
Тот попытался встать, но без помощи рук ему это было трудно сделать.
– Еремей, помоги ему.
«Краповый» лейтенант за шиворот, без всякого уважения, приподнял Фикретова и слегка встряхнул, чтобы придать ему бодрости. Эмир тут же совершил скачок в сторону, пытаясь проскочить за камни, и в своей стремительности даже воротник оставил в руках Варсонофьева. Но добежать до камней он не успел. С руками, скованными за спиной, бежать было неудобно, и потому скорость была невысокой. Его голова во время бега вдруг резко наклонилась, и сам он упал лицом в мелкие камни.
– Ратоборцев! Можно не проверять?
– Можно. Пуля вошла в затылок. Вышла, должно быть, через лицо. Картина будет не из приятных. Лучше не любоваться.
– Потому и спрашиваю. Картошкин, что у тебя?
– Заняли позицию на противоположном от пещер склоне. Под пещерами догорают костры, видимо, там кухня. Совсем их не тушат, чтобы утром завтрак готовить. Продукты, как я понял, для завтрака уже принесли. Эти костры света добавляют. И нам, и бандитам тоже. Лучше бы потушили.
– Мы идем на соединение.
– Ждем. Пещеры расположены по правому склону. Тропа к нам – по левому. На подходе объясню подробнее…
Операция вошла в завершающую фазу. Но она выходила за пределы разработанного ранее оперативного плана, согласно которому разведвзвод являлся только вспомогательной боевой единицей. Однако обстоятельства складывались так, что действовать приходилось как раз самостоятельно, всего лишь при поддержке взвода спецназа внутренних войск. Впрочем, предыдущие удачные действия против распыленных сил бандитов позволяли надеяться на удачное завершение. Потери бандитов были велики и могли сыграть решающую роль в окончательной фазе операции. Тем не менее старший лейтенант Арзамасцев позвонил комбату подполковнику Ослову и доложил ситуацию, чтобы получить конкретные распоряжения.
– Рад бы тебе помощь подбросить, но никого под рукой не осталось, Валентин Палыч. Подкреплением, таким образом, тебя обеспечить не могу, поэтому действуй на свой страх и риск. Задача тебе известна. Бандитов можешь уничтожать, а американцев желательно захватить. Хорошо бы и того и другого. «Краповые», надеюсь, сослужат службу. Они парни толковые.
– Грех на них жаловаться. Толковые. Значит, мы приступаем?
– Не буду тебе объяснять, что уничтожение банды лучше завершить до рассвета. Твое преимущество во многом обеспечивается преимуществом оружия и оснащением приборами ночного видения.
– Я понимаю, товарищ подполковник, и потому тороплюсь.
– Работайте…
Арзамасцев, убрав смартфон, сделал знак рукой, показывая направление. Теперь уже пошли не по руслу, которым обычно передвигались бандиты, а напрямую, через каменистые холмы. Казалось бы, бандиты лучше знают местность, и надо бы следовать выбранному ими пути. Но, с другой стороны, спецназовцы знали, что ориентироваться умеют лучше бандитов. И там, где последние рисковали заблудиться в темноте, спецназ был уверен, что пройдет верно. Шли плотной колонной по четыре, впереди снайперы с ночными прицелами, поочередно сменяя друг друга, а за ними офицеры и пулеметчики. Конечно, идти так в боевой обстановке опасно. В случае выставления мины или кинжального автоматного
Так, не имея ориентира, не пользуясь компасом и даже не используя навигатор в смартфоне командира разведвзвода, спецназовцы все равно вышли прямо на вход в ущелье.
– Картошкин!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Доложи обстановку.
– Продолжаем наблюдение. Обстановка без изменений. Ужин закончился. Начали готовить завтрак. Вы рискуете к завтраку успеть, раз на ужин опоздали. Беспокойства особого среди бандитов и каких-то серьезных мер предосторожности не замечено. Стоп, товарищ старший лейтенант… Я поторопился. Из первой пещеры во вторую переходит большая группа бандитов. Все вооружены как для боя – в бронежилетах, несколько человек с гранатометами, четыре ручных пулемета, что-то еще тащат… в темноте разобрать не могу, кажется, станину от АГС «Пламя» [19] . Сам гранатомет не вижу, наверное, он уже во второй пещере.
19
АГС «Пламя» – автоматический гранатомет станковый («АГС-17»), тридцатимиллиметровый автоматический гранатомет, имеет скорострельность 50–100 одиночных выстрелов в минуту при стрельбе одиночными выстрелами и 350–400 выстрелов в минуту при стрельбе очередями. Прицельная дальность – до тысячи семисот метров.
– Они что же, гранатомет отдельно от станины хранят? – усомнился младший сержант Анфилатов.
– Не знаю. Может быть, носили станину какому-то умельцу для ремонта. Это как вариант. Могут быть другие варианты.
– Понятно. Что еще?
– Есть снайпер. Прицел вижу, дневной, простенький, примитивный, но время от времени пытается что-то рассмотреть в темноте. Прямо на нас смотрел, ничего не увидел. Кстати, информация для Ротмистрова, прошу учесть, снайпер – левша [20] . Это основные данные. Во второй пещере, мне кажется, начинают готовиться к обороне. Таскают камни, закладывают вход. Глупое занятие. Одна бронебойная граната по нижнему уровню, и все камни развалятся. Но они явно надеются там отбиваться. Возможно, знают наши силы.
20
Левшой в армии считается не тот, кто что-то делает левой рукой, а тот, кто при стрельбе прицеливается левым глазом, приклад при этом прикладывает к левому плечу. Для снайпера важно знать, левша или правша его противник, потому что при маскировке снайпер обычно прячется сбоку от какого-то укрытия. При этом правша выбирает место справа, а левша слева, чтобы высовывать только часть плеча и головы и ствол оружия, а корпус и второе плечо прятать за укрытием.
– А что в первой пещере?
– Тишина… Никакого движения…
– Сережа, на твой взгляд, есть разница в способности к защите первой и второй пещеры?
– На мой взгляд, первую защищать удобнее. К ней подходы сложнее, там ко входу следует по деревянной приставной лестнице подниматься.
– Понятно. Ищи американцев. Мы входим в ущелье. Как нам лучше передвигаться?
– По левой стороне. Сразу после входа идете прямо по дну. Около ста метров. На стометровой отметке есть подъем влево на тропу. Это перед поворотом ущелья. За поворот не ходите. Подъем крутой и сам тропой изначально не кажется. До сих пор удивляюсь, как мы его нашли в темноте. Но потом тропа пологая, среди больших камней, и через сто пятьдесят метров выводит на место прямо против пещер. Сам склон более или менее пологий. Противоположный круче, но бандиты выбрали его, потому что там пещеры. В темноте не разберешь, но они, кажется, даже ступени вырубили в скалах, чтобы легче было подниматься. А кое-где деревянные лестницы стоят. Как у первой пещеры.