Иномирье
Шрифт:
– Понятно, - сказал я.
– Видать, он, наконец, смог подобрать все подходящие ингредиенты и создал «Шип».
Услышав название меча, кузнец вздрогнул. По его выражению лица я понял, что мои слова окончательно отмели все его сомнения.
– А о месте силы ваш отец ничего не говорил?
– задал я главный вопрос.
Когда старик утвердительно кивнул, по моей спине пробежал отряд мурашей.
– Говорил, что всю жизнь искал какую-то силу, - сказал старик.
– Помню, как он рассказывал о волшбе и чудесах. Говорил, что
Я разочарованно выдохнул. Выходит, не только у меня были проблемы с маной. А еще я понял, что у меня было преимущество - амулет. А ведь кто-то, оказывается, занимался поисками вслепую.
Мы еще немного поговорили и, обменявшись крепким, почти дружеским рукопожатием, расстались. Скорее всего, уже навсегда.
Возвращаясь домой, в одном из проулков я заметил знакомую фигуру. Тощий. Он меня не увидел. Урод был занят. Развлекал разговором миловидную барышню. Той, кстати, судя по заливистому смеху и горящим глазам, ухаживания «лучшего» друга Барсука были по душе. Появилось вдруг жгучее желание проткнуть подлеца новым мечом. Но я почему-то сдержался.
Барсук вернулся за полночь. С небольшим бочонком на плече, злой, как собака.
– Айтыр, сволочь!
– первым делом прокомментировал он свои приключения за поселком.
– Не продал лошадей?
– спросил я.
– С этим-то как раз все в порядке. Сбрую, припасы и корм тоже продал.
– Тогда в чем дело?
– удивился я.
– Дорого взял, зараза!
– объяснил Барсук.
– Почти шестнадцать золотых за пять лошадей и все остальное! Чтоб у него уши отсохли! Хотя крайняя цена всему этому семь, ну, восемь золотых!
– Похоже, табунщик быстро сориентировался, - усмехнулся я.
– Ничего. Главное, ты лошадей добыл. Животина хоть не подведет?
– А вот с этим как раз все отлично!
– уверил меня Барсук.
– Кони добрые. А как у тебя все прошло?
– Вот, - вместо ответа показал я свое приобретение.
Барсук, увидев меч, враз забыл о пройдохе табунщике. Его глаза загорелись.
– Никогда бы не подумал, что старик Огрун умеет такие мечи ковать!
– Это не его работа, - предупредил я.
– Его отец ковал. Слышал о нем?
– Нет, - покачал головой Барсук и спросил, кивая на клинок: - Сколько отдал?
– Две сотни золотом.
Мой товарищ был похож на рыбу, выброшенную на берег. Глаза выпучены. Рот пытается заглотнуть побольше воздуха.
– Две! Сотни! Золотом!
– прохрипел он и проговорил с укором в голосе: - Ладно у старика с годами голова не на месте… Но ты? Как ты на такое повелся?
– Смотри, - сказал я и повторил трюк со столешницей.
К тому моменту я уже использовал на меч все свои орбы, предварительно превратив их в искры. Удалось повысить урон клинка до ста пятнадцати единиц.
Барсук враз затих. Он завороженно следил за каждым моим движением.
— Это то, что я думаю?
–
– Оружие из твоего мира?
– Не совсем так, - поправил я его.
– У меня есть все основания полагать, что мой нож и еще несколько моих артефактов попали в мой мир именно отсюда.
* * *
Прошло четыре дня с того момента, как мы покинули Озерный и остановились на ночлег на дне небольшого оврага. Там было достаточно места и для лошадей, и костер никто не заметит.
– Как и предполагал, за нами никто не увязался, - сказал я, отхлебнув отвара из кружки.
– Вряд ли причиной тому был наш неуклюжий трюк с бочонком пива.
Я правильно просчитал вождя. То, что не смогли сделать его убийцы, в конце концов сделают дружинники князя. Уверен, именно на это он и надеялся.
– На сколько мы опережаем ладью?
– спросил я.
Барсук ненадолго задумался.
– Мы двигаемся напрямую, - начал он. — Значит, опережаем их на два дня. К порогам выйдем завтра. Думаешь — получится?
Первый раз Барсук задал мне этот вопрос. Он молчал, когда мы разрабатывали план. Молчал, когда отправлялись в дорогу. Молчал на протяжении всего пути. И вот, когда цель уже близко, не сдержался.
– Наша цель - пороги, - начал говорить я.
– Если нам и удастся каким-то образом вызволить Ласку, так только там. Дружинники, навозившись с ладьей, обязательно выбьются из сил. Будет привал. Ночью я проберусь на корабль и выкраду твою сестру.
Либо погибну, пытаясь это сделать… Но вслух я этого не сказал.
– Ты говорил они все измененные.
– Да, - ответил я.
– К тому же воины, умеющие сражаться в строю.
Барсук нахмурился.
– Среди них наверняка есть меткие лучники и искусные мечники, продолжил я.
– Многие из них видят в темноте. Обладают острым слухом. Может так случиться, что нас они почуют раньше, чем мы что-то успеем сделать.
Барсук совсем посмурнел.
– Хочу задать тебе вопрос, - обратился я к нему.
Он поднял голову.
– Зная обо всем услышанном, ты бы изменил свое решение? Остался бы дома? Продолжил бы спокойно жить, зная, что твоя сестра проведет всю свою жизнь в неволе?
На лице Барсука заиграли желваки. Руки сжались в кулаки.
– Вижу, что нет, - глядя прямо в его глаза, сказал я и добавил: - Ты бы ни за что не бросил свою сестру. А раз так, то и нечего думать о том, что тебе и так не поможет. Скажу больше, когда начнется бой - думать вообще противопоказано.
Барсук хотел было что-то ответить, но я остановил его, подняв руку в предупреждающем жесте. На немой вопрос товарища я еле слышно ответил:
– В нашу сторону кто-то движется.
Прикрыв глаза, я прислушался. Затем, отойдя подальше от костра, принюхался.