Иномирец
Шрифт:
Какая ж ерунда могла его напугать!
Сейчас Илья полжизни бы отдал, чтобы камеры «Тахиона» показали ему эту картинку. Но прямо по курсу вырисовывался лишь крохотный островок поверхности, окруженный проклятым «плавающим горизонтом» как необитаемый остров. «Тахион» снижался неправдоподобно быстро легко и устойчиво. Никакой вибрации переборок, никакого далекого, еле угадывающегося гула двигателей. Дисколет шел в режиме «Космический лифт» к единственному месту почти черной сферы, где светило солнце. И когда на высоте двух километров, он вздрогнул, ударившись о раскаленный воздух пустыни, Илья, всем телом ощутив толчок, невольно улыбнулся материальному миру, в который они вернулись из путаницы пространства и времени.
–
«Тахион» зарылся опорами в дюны, подняв в воздух горячее облако песка. В отличие от каменных обломков Караманта, он не повисло в воздухе, а осело в полном соответствии с физическими законами, беспрекословно подчинившись силе тяжести.
* * *
Любовь и Ненависть пришли на Землю рука об руку, но здесь дороги их разошлись. Любовь выбрала жизнь. Ненависть - смерть. Любовь самозабвенно купалась в чужих жизнях. Разрывая человеческие сердца, она обрекала тех, в кого вселялась на вечный ненасытный поиск и сжигала избранных дотла. Воплощенная в смерти Ненависть убивала сразу: страстно и самозабвенно, без счета, без оглядки. Но однажды Судьба, ужаснулась тому, что творили ее избалованные дети, и свела их снова...
В Изначальном мире привели на казнь старика-душегуба, в котором Ненависть поселилась надолго - уж очень хорош и силен он был в молодости. Много столетий она водила своего избранника по колено в крови, смеясь в лицо преследователям, но путь славы подошел к концу. Пристыженная Ненависть послушно вложила морщинистую руку, с которой не отмывалась запекшаяся кровь, в десницу Судьбы. Старик не знал, кто вел его сквозь толпу, выкрикивающую проклятья, как не ведал того, кто владел им многие годы. В качестве расплаты за неведение предлагалась петля.
А внизу у самого эшафота стояла женщина - обтянутый кожей скелет старухи, прах внутри. Давным-давно Любовь выбрала ее, иссушила, развратила и пустила по миру. Старуха забыла само понятие женской красоты, которая некогда ввергла ее в пучину Любовных игр. Веками она искала смерти и не находила. Ненависть не мешала забавам Любви, и ни яд, ни кинжал, ни темный омут, в который женщину бросали обезумевшие от ревности соперницы, не причиняли ей вреда. Любовь по-прежнему продолжала резвиться в пустой оболочке, когда тоже услышала голос Судьбы. В назначенный день и час старуха пришла на дворцовую площадь. И она не ведала, кто в этот раз провел ее сквозь толпу к вожделенному эшафоту.
Несколько поколений палачей хорошо знали ту старуху. Кто-то не верил легендам, брал с жутковатой просительницы щедрую плату и честно отрубал голову или накидывал веревку на шею. Но через некоторое время несчастная приходила вновь. Другие верили - и сразу гнали ее прочь. Были и те, кто сходил с ума и просил ее руки так страстно, словно сказочная принцесса в парче и золоте стояла у плахи.
В тот день и час, когда старика собирались повесить, старуха поднялась на эшафот, бросилась к осужденному и впилась губами в его губы, обвивая шею руками. Дряхлые тела вспыхнули нестерпимым пламенем. Раскаленный столб, распространяя жар и запах гари, три дня полыхал над площадью. А потом рассеялся и исчез без следа.
С тех пор мир Изначальный не знал абсолюта. Ведь любовь и ненависть смешались и сожгли друг друга в нечеловеческой страсти. Но до сих пор по всем параллелям бродит неприкаянное эхо настоящей Любви и истиной Ненависти. И горе тому, в чьем сердце оно зазвучит слишком громко - ни один маг не поможет, никакой лекарь не спасет. У несчастного остается единственный путь: найти себе невесту, тоже слышавшую эхо и отправиться в приют, расположенный за границей туманов - Дом у дороги.
Никто не знает, живут ли те двое там вечно, или умирают как все люди, а на смену им приходят другие... Говорят, в Доме у дороги слышен каждый шорох и разговор. И нет такого события, которое
* * *
– Если они найдут выход, зачем им нас звать? Свалят, - задумчиво сказал Климович, глядя на монитор.
– Не думаю, - возразил Илья, но объяснять свою точку зрения не стал. Наверное, тоже не был до конца уверен.
Посреди пустыни затерялись игрушечные фигурки магов. Асиана и Диам-Ай-Тер напоминали заблудившихся детей, которые то замирали и прислушивались, не идет ли помощь, то, вдруг забывая об опасности, начинали бродить по песку и рисовать на нем человечков. Они играли в раскаленной песочнице больше часа: яростно спорили, жестикулировали, опускались на колени и принимались что-то увлеченно чертить, обжигая ладони, не защищенные термотканью комбинезонов. Сумасшедшие космонавты, которые забыли, зачем здесь высадились и куда сгрузили оборудование...
– Пусть тогда хоть комбезы вернут, - усмехнулся Шевцов.
Но разрядить обстановку ему не удалось. В кают-компании висела напряженная тишина. Команда находилась под впечатлением истории о Любви и Ненависти. И в глубине души каждый надеялся, что если не пилоты, которые в это самое время просчитывали выходы из пространственно-временного тупика, то могущественные представители нетехнической параллели выведут «Тахион» с осколков, минуя мрачный перекресток миров.
Ни Диам-Ай-Тер, ни Асиана, ни тем более - Каин не сориентировались в открытом космосе. По их словам - проходы были повсюду и их не было нигде. Тогда Логинов и принял решение садиться на осколок. Он вышел вместе с магами, не упускал их из поля зрения, но в их дела не вмешивался, оставаясь в тени корпуса дисколета.
– Возвращаются, - сказал Климович, - вроде до чего-то договорились. Володю вижу, а где Каин?
От опоры «Тахиона» отделилась серая тень, с каждым шагом менявшая силуэт. Верный страж тщательно высматривал опасность, пока представители конкурирующих кланов держали военный совет среди дюн. Но если в пустыне и была какая-то жизнь, она замерла под полуденным солнцем.
– В вашей одежде совсем не жарко!
– сказала Асиана Логинову, скинула капюшон и повернулась к Климовичу, встречавшему лифт.
– «Изотерм», я помню. Подаришь мне отрез этой ткани на прощанье, Николай-биомех?
– Дом у дороги, - сказал Демайтер, подводя итог и обращаясь ко всем присутствующим.
– Что нам, иномирцам, даст ваш мифический перекресток? И как мы туда попадем?
– спросил Логинов.
Легенда, рассказанная Асианой, вселяла скорее страх, чем надежду.
– Летающий корабль туда не пройдет, даже если вы понесете его на руках, - сказал Демайтер.
– Мы можем расстаться сейчас, и каждый пойдет искать путь самостоятельно. Дом у дороги - это не выход, а ключ к выходу. Мы склоняемся к мысли, что лучше сходить за ключом, чем всю жизнь бродить по осколкам без надежды попасть в свой мир. Кому отдать ключ решают хозяева. Потому мы до сих пор и не ушли без вас. Если к вам отнесутся более благосклонно, поклянитесь, что вывезете нас троих. Если выиграем мы... Клятва здесь стоит дорого, Владимир. Гораздо дороже, чем в ваших Землях. Я выведу вас на Восьмую Провинцию, которую вы называете Форпост-минус.