Иностранный русский
Шрифт:
– Что вы хотели сказать, Александр? – спросила Каролина.
– По поводу курения в туалете…
– Да, курить в туалете нельзя! Строго нельзя! Никогда! Марихуану нельзя. Анашу нельзя. Сигареты тоже нельзя! Вы меня поняли? Нельзя! – подхватила Каролина, не дав мне договорить.
– Конечно, париподаватэль, – тихо сказал Мохаммад.
Его живое лицо осунулось, стало грустным, и по всему было видно, что даже мысль о разлуке с Мариванной давалась ему нелегко.
– Преподаватель, – строго поправила
– Париподаватель, – повторил Мохаммад, намеренно искажая, и улыбнулся.
– Идите в комнату, – махнула рукой Каролина, после чего повернулась ко мне. – Он один курил?
– Нет, я, кажется, говорил… – начал я и замолчал, потому что вспомнил, что тогда перед заседанием кафедры, когда она носилась как ужаленная, я не успел назвать имен курильщиков. Значит, они тут разговаривали не о марихуане… Интересно, о чем?
– Он был с Захаруллой и с одним из ваших, кажется, Мустафа, – сказал я.
– Да. Спасибо. Поняла. – Она выпрямилась и твердо проговорила, глядя мне в глаза слегка сощурившись, без улыбки, но как-то на удивление мягко. Так она, оказывается, тоже умела. – Пока рапорт не пишите, хода не будем давать.
– Я сам хотел просить вас об этом, – ответил я, опуская глаза, чтобы она не заметила, что я знаю о том, что она соврала мне.
Каролина слегка улыбнулась, показывая, что разговор окончен, повернулась на каблуках и бросила уходя:
– Ищите свои записи, удачи!
Она вышла, покачивая бедрами, как каравелла на легких волнах.
Пока Каролина ни словом не обмолвилась про свой гениальный план, который позволил бы и меня на кафедре оставить, и блатную бабу в погонах устроить. Впрочем, наши студенты успевали подкидывать сюрпризы с такой скоростью, что о бабе на какое-то время все вообще забыли.
Я чилавэк багатый
Мой кот Филюша проворачивал один и тот же эксперимент каждый день: проверял границы моего терпения. Через месяц совместного проживания между нами установилось хрупкое равновесие, и мы почти не спорили на тему, кто в доме хозяин. Мы поделили территорию: кухня, коридор, лоджия и пространство за диваном – территория кота, все остальное – мое. Тем не менее границы постоянно пытались пересмотреть в одностороннем порядке: мне регулярно предъявлялись претензии в виде ночного ора, нот протеста в форме коричневых бомбочек посередине зала, однажды на меня даже было совершено дерзкое разбойное нападение. Растопырив лапы, Филюша выскочил из-за дивана и что было дури вцепился зубами в ахиллесово сухожилие. Пришлось отлавливать засранца и, придерживая его за шкирку, садиться напротив на корточки, наглядно демонстрируя, что ноги, которые он видит из своей диванной шахты, далеко не весь противник, а лишь его небольшая часть. Увидев мой размер целиком, кот как-то горько вздохнул и
Приблизительно в этой же поведенческой парадигме существовали и наши студенты-афганцы. Курсанты, словно дикие коты, постоянно выпускали когти, прощупывая, где же они смогут продавить, а куда лучше не соваться. Только мы более-менее разъяснили историю с марихуаной, как на следующий же день возникло новое чрезвычайное происшествие.
Зайдя утром на кафедру, я застал там скандал. «Старого эшелона» на месте еще не было, и разговор на повышенных тонах происходил, как это ни странно, между Ольгой и Каролиной. Эльвира Руслановна сидела в стороне, наводила утренний марафет, краем глаза наблюдая за молодыми коллегами.
– Я уже пригласила и все заказала! – услышал я голос Каролины еще за дверью.
Я постучал и вошел, но дамы не обратили на меня никакого внимания.
– Лина, я тебя очень прошу, давай отменим, – возражала Ольга, и по ее раздраженному тону было ясно, что спорят они уже давно. – Неужели не понятно, они же все в этом участвовали. Все до одного! Если мы сейчас будем им праздники устраивать и пирогами кормить, они подумают, что так и надо… Что мы одобряем, и значит, можно с нами так…
– Ради бога! – перебила ее Каролина и рассмеялась. На лице ее появилось презрительное выражение. – Ты же не хочешь сказать, что за проступок одного мы будем всех мальчишек наказывать?
– Хочу! Так обычно в подобных случаях и делается! – с обидой в голосе воскликнула Ольга.
– Да и что это за проступок? – продолжала Каролина, нервно откинув волосы. – Ну проводил тебя парень до дома…
– Проводил?! Лина, ты что! Это называется – преследовал, а не провожал. И не до дома. Я была вынуждена кружить по городу, чтобы он меня не выследил и адрес не узнал… – Ольга почти кричала. Глаза ее были полны слез.
– А вот это уже вообще лишнее. Ничего бы он тебе не сделал, – легкомысленно бросила Каролина. – Студенты часто влюбляются в преподавателей. Никто еще не умирал.
– Мы не можем знать, Каролина, как они себя поведут! – Ольга сменила тон на умоляющий. – Они же дети гор. Билал, между прочим, повис на мне и требовал «пари, дай губы», а когда я попыталась его оттолкнуть, начал сползать по мне, как по стволу дерева, и в итоге кончилось тем, что он поставил меня на колени посреди улицы. Я вернулась домой в рваных колготках, с синяками на ногах. Разве это нормально? А если бы людей не было, он, может быть, и в кусты меня завалил, откуда мне знать? Я испугалась.
Конец ознакомительного фрагмента.