Иной край неба. Дилогия
Шрифт:
На перемене я подсел на последнюю парту к загадочной пугливой и неразговорчивой.
– Это... спасибо тебе. Выручила. И это... извини за случай на лестнице, - пробормотал я.
– Давай попробуем сначала? Привет! Меня зовут Алексей!
Она испуганно похлопала на меня глазами, осторожно отодвинувшись подальше к стене. И стоило мне на секунду отвести глаза в сторону - там что-то громко упало, и это оказался Горохов, севший мимо стула - поворачиваю голову обратно - а загадочная девчонка натурально исчезла!
Э... я такой страшный? Или что? От меня
...
Ладно, на уроке русского языка было тяжко. Но самый кошмар был на последнем уроке: на уроке химии. Это было Мамаево побоище! Учитель химии просто растоптал наши робкие попытки своей подавляющей интеллектуальной мощью!
Никогда и подумать не мог, что химия - химия!
– может быть таким тяжёлым предметом! Ну и зверь этот новый химик! Ну и зверюга! Сам же объяснить не может, а понимания требует! Да, он, наверное, очень хороший химик, но, чёрт возьми! Он же плохой педагог! Учитель - это не тот, кто знает глубины и нюансы своего предмета, а тот, кто может научить других базовым понятиям! Их же именно этому должны в педагогическом учить! А не тому, как мозги ученикам в узел завязать!
Захваченный этими мыслями, сокрушаясь, что репетитора по химии сам себя лишил, я рассеянно глядел только себе под ноги, нервно вышагивая на автопилоте, и с ходу врезался в кого-то.
– Что...!
– возмущённый вопль затух, когда я вдруг осознал, что врезался в девочку. Невысокая, даже миниатюрная, с пепельными волосами, подстриженными коротким 'каре', и большими серыми глазами. Я её знаю! Ну, то есть не знаю, но видел. Эта всегда спокойная и тихая девочка ходит в наш клуб героев-стенгазетчиков. Только она всегда такая спокойная и тихая, что в нашем бедламе незаметна. А, вспомнил! Это она тогда вызвалась с Алёной в метро идти, игрушку малышки Рози вызволять! А я даже до сих пор не знаю, как её зовут. А она сейчас смотрит прямо на меня.
Глупо вышло. Человек явно меня тут ждал, на меня смотрел, а я, как слепой танк, тупо пёр точно на неё, пока не врезался. Эк меня уроками контузило!
Девочка привычным движением руки с тонкими пальцами пианистки поправила локон, и уверенно протянула мне свой портфель. С такими портфелями, наверное, ходили мелкие чиновники середины прошлого века. И где она такое откапала? Но главное - я в неё врезался, она протягивает мне свой портфель, и никаких эмоций на спокойном лице! Как будто мы с ней каждый день тут так сталкиваемся.
Я удивлённо смотрю на неё, не понимая, что должен делать. Она спокойно держит в вытянутой тонкой руке подозрительно пухлый портфель. Наконец, я осторожно отмер, и протянул руку к предложенному портфелю.
– Это, типа, мне?
– уточнил на всякий случай.
– Нет, это мне, - спокойно возразила она, отдавая мне портфель.
Бух! Эта штука оказалась неожиданно тяжелее, чем я мог предполагать, и я его не удержал.
– Нам по пути, - невозмутимо заявила сероглазая, невозмутимо развернулась, и невозмутимо пошла себе вон. Пришлось мне поднатужиться,
– Это как-то старомодно, не находишь?
– пыхтя, поинтересовался я.
– В наши дни всепобеждающего феминизма, унисексов, и толерантности, парни уже не таскают девчонкам портфели.
'Тем более, незнакомым девчонкам' - хотел добавить я, но вовремя прикусил язык - откуда мне знать, с кем из девчонок знаком мой здешний двойник.
– Будем знакомы, - спокойно объявила сероглазая, - Сат-Ашарион. Можно просто: Са-Аша Карашвангер.
– А-а!
– я выронил её тяжеленный портфель из рук себе под ноги, споткнулся, и чебурахнулся в пыль, пропахав по дорожке носом. Бр-р... Больно! Бр-ракованные заклинания!
– Вижу, ты уже в курсе, - заметила Саша, и совершенно невозмутимо поинтересовалась: - И кто же из них тебя просветил? Или ты как-то сам меня вычислил?
– Куда мне. Тахион сказал, - сдал я экстрасенса-путешественника во времени галактической контрразведке.
– А ты и поверил?
– всё так же невозмутимо поинтересовалась она. Стальные нервы у них в инопланетянстве! Вот это я понимаю! Хотя... она же не человек, может там и нервов-то нет, может, они как-то иначе устроены...
– Конечно, иначе, - кивнула Саша.
– Ты даже не представляешь, насколько иначе.
– Удобно, - заявил я, отряхивая одежду, - можно и не напрягать голосовой аппарат: подумал, и готово.
– Не настолько удобно, - ответила она.
– Слишком много информационного шума. Сложно регулировать обратную связь, и отличать осознанные команды интерфейса, от нечаянно промелькнувших в сознании вариантов. Поэтому я задействую этот канал крайне редко.
– И молодец! Вот бы и дальше так, - ляпнул я. Ну, а какой смысл мне слова выбирать, когда она и так мысли читает?
– Хорошо. Запрос удовлетворён. Ты закончил?
– С чем?
– Отряхиваться, и ощупывать ушибленный нос. Успокойся: перелома нет. Но будет, если ты будешь так небрежен. Мы можем продолжить движение?
– А. Да, конечно. Движение, - пробормотал я, взваливая на плечо её портфель.
– Книги. Только книги. Ни кирпичей, ни слитков золота, ни космического оружия, - заявила она, шагая рядом со мной.
– Не моя вина, что у вас принято пользоваться столь примитивной и малоэффективной формой хранения информации. И столь неудобной в транспортировке.
– А...
– только я рот открыл...
– Нет, мысли уже не читаю. По твоему запросу канал чтения мыслей временно деактивирован. Просто в данной ситуации твои мысли слишком очевидны.
– Ясно. Хорошо.
Идём. Паренёк с девчонкой идут со школы. Солнышко весело светит, птички что-то шутливо щебечут. Он с помятыми штанами и лицом тащит её тяжеленный портфель на плече. А она из вежливости отключила канал сканирования его мыслей. Идиллия!
Жду. Это Саша вышла со мной на контакт, значит, пусть и начинает разговор. Ведь не ради того, что бы птичью перекличку вдвоём послушать, она со мной гулять пошла.