Иной мир
Шрифт:
Спустя два часа..
Что-то произошло на борту. Произошло чудо. Да, чудо. Я думаю, теперь все будет по-другому. У меня не хватает слова, чтобы правильно описать все произошедшее. И мне трудно при этом не потеряться в сфере мистики. Соня называет это откровенным чудом, и Гиула тоже постоянно углубляется в религиозные образы. При этом все можно объяснить очень просто. Все можно рассчитать, измерить, взвесить, разделить химически или физически. Но для этого нужен отдохнувший рассудок.
Паганини, больной, несчастный, счастливый чудак нашел это чудо на борту.
Его
Мы нашли входной люк открытым. При приближении мы услышали его шепот. В своем безумии он общался с Рабиндранатом Тагором.
— Слышишь, как это звучит, хозяин? — спросил он, — я посвящаю тебе мое искусство…
Он еще больше наговорил подобных глупостей. Когда я посмотрел в люк, я не поверил своим глазам. Я посмотрел на Чи, затем на Соню и подумал: Теперь ты сошел с ума. Но на лицах моих спутников было такое же удивление. Больной стоял у бортовой перегородки и держал свою правую руку близко к глазам. На его ладони сидело Нечто, и это Нечто двигалось.
— Муха, — прошептал Чи, — действительно, живая муха, это невероятно.
— Как это только возможно? — спросила Соня.
— Случилось чудо, — пробормотал Гиула за моей спиной, — это знак. Deusstatpropartenostra [22] .
— Прочь! — крикнул Паганини, когда заметил нас, — прочь, он принадлежит мне! Он пришел ко мне, только ко мне!
Чтобы не волновать его еще больше, мы сделали несколько шагов назад. Паганини, обладатель мухи, в этот момент казался нам святым.
Ничто не может так потрясти человека и лишить равновесия как Необычное, которое не сразу можно охватить разумом. Существует множество таких феноменов, с которыми мы всегда соприкасаемся по-особому, к ним относится смерть. Мы знаем, почему жизнью должна закончиться, и все же нас постоянно потрясает это прощание словно в первый раз. Рождение такой же феномен, и как бы нам не пытались объяснить как воскрешение, так и протекание всякого рода ученые книги, он остается непонятным; рождение всегда остается частицей Чудесного.
22
(лат.) Бог сделал тебе сообщение.
Мы стояли перед люком, потеряв самообладание. Паганини пугливо прижался к перегородке и бесперестанно клялся в том, что муха принадлежала ему. Если бы кто-нибудь в этот момент закричал: «Земля приближается!», это, скорее всего, волновало бы в меньшей степени. Эта муха казалась нам предвестником Земли, непонятно, как она попала на борт. Не приветствовали ли заблуждавшиеся моряки чаек как предвестников приближающейся суши? Эта маленькая муха — о, господи, она сидела на ладони Паганини и чистила себя крылья задними лапками.
— Как это только возможно?
Я уже не помню,
— Вспомните, наш старт откладывался. Мише пришлось выйти еще раз по какой-то причине. Тогда было очень душно — должно быть, он занес на борт личинки мух, это все. Видите, в этом нет ничего мистического…
— У тебя на все есть объяснение, — проворчал Гиула, — а если это все же знак?
— Не сходи с ума, Гиула, — сказал я, — ты точно знаешь, что она попала на борт естественным путем. Вероятно, что она уже несколько месяцев жужжит здесь. Не удивительно, что мы ее не находили. Мы закрыли эти помещения.
— Она вообще не жужжит, — сказала Соня. Действительно, муха не улетала, когда Паганини касался ее пальцем. Зверюшка поняла, что в этой невесомости лучше не летать, если не хочешь постоянно наталкиваться на стены. Соня хотела приблизиться к мухе, но Паганини истерично заорал: «Ни шагу ближе, я убью вас, если вы захотите забрать моего Рабиндраната!»
— Я не заберу у тебя твою муху, Дали, — сказала Соня, — я только хочу посмотреть, как она выглядит.
Он подошла еще немного поближе.
— Это обычная комнатная муха, Musca domestica. Эта муха везде приживается. Интересно то, как быстро она поняла, что ей лучше не летать — она приспособилась к этому миру. Нам нужно просмотреть, нет ли там еще нескольких между этими переборками.
Паганини начал причитать, когда мы пробрались через люк и осторожно обыскали стены. Мы даже решились приблизиться к реактору, но напрасно. Это огорчило нас, потому что теперь, естественно нельзя было рассчитывать на потомство. Тем более наше внимание было приковано к этому маленькому существу, которое так неожиданно вошло в нашу жизнь и могло показаться нам приветом с Земли. Даже если эта муха не была чудом, то ее присутствие на борту все же было чудом. Она пробудила нас из нашего летаргического сна.
С этим новым гостем на борту появились другие проблемы. Паганини нельзя было сподвигнуть на то, чтобы он поделился находкой с нами. Он защищал своего «Рабиндраната» и забыл при этом про еду и питье. Мы посоветовались. Муху необходимо было убрать из камеры. В саду было светло, и там были водоросли для нее, и Соня, распоряжавшаяся резервом наших продуктов питания, могла снабдить ее вкусностями. Но как вразумить Паганини?
— Он имеет право на то, чтобы держать ее при себе, — сказал Чи. Гиула предложил отобрать у него муху силой, но тогда он получил бы ее, скорее всего, мертвой Я хотел перехитрить его.
— Паганини, — сказал я, — ты хочешь пить?
— Да, очень, — сказал он, — но я знаю, что ты хочешь, Стюарт. Ты хочешь выманить меня наружу и забрать у меня Рабиндраната.
— Дурак, муха тоже может испытывать чувство голода и жажды.
Он сунул руку в карман и показал мне пару стеблей водорослей.
— Этого недостаточно, Паганини, у нас есть шоколад и фруктовый сок.
Он задумался, но затем он отклонил мое предложение. Я сказал: «Твой Рабиндранат здесь погибнет».
— Ему здесь нравится, он сказал мне.