Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
домой все возможное. И все это перестройкой называется!»
На следующий день патока была разбавлена до нужной
кондиции, приправлена дрожжами, и поставлена в трех домах –
моем, Доки и Паши – в самое теплое место. Теперь пару недель,
и проблема дефицита спиртного решится надолго. А другая
проблема накатывала все очевидней: где отмывать перемолотую
руду. Не во дворе же у Доки – такую грязь разведем, такими
красочными отходами завалил
причине их появления сможет только полный придурок. А таких в
партии можно сказать и нет.
«Давай к ближайшему роднику отвезем», - предложил
Дока после настойчивых с моей стороны напоминаний о
необходимости начать отмывку, - «в котором вода пресная и ее
побольше. Ты будешь отмывать, я водой это дело обеспечивать.
Ведрами носить буду».
«Не пойдет», - ответил с удовольствием, потому что понял
главное: возить материал для отмывки технарь согласен на
своем Урале, - «нужно другое место, что бы вода в избытке была,
в виде ручейка. Что бы и ты мог отмывать, а не таскаться с
ведрами!»
«Тогда на нашу лужу!» - сообразил Дока после моей
подсказки, - «Шланги растянем – и работай до потери пульса!
Воды с лихвой, а то, что вытечет – за ночь снова наберется!»
«Завтра с утра и поедем», - поддержал я вариант, - «ты на
Урале, я на своем Минском, что бы мешков в люльку загрузить
побольше».
«Договорились!» - довольный, что предложение с лужей
прошло, технарь с удовольствием пожал мне руку. В
предвкушении увидеть сразу столько золота, сколько ему никогда
не доводилось. И мне тоже.
Утром подкатили к луже, когда солнце только начало
прогревать воздух. Замерзшими как собаки – Чапа, кстати,
блаженствовал в тепле дома, потому что места на мотоцикле ему
не нашлось. Хозяйственный технарь сразу занялся костерком,
вскипятить чай для сугрева, я же начал разматывать шланги от
дымящейся паром лужи – вода в ней все еще остывала,
несмотря на поднимающееся солнце – по сухой промоине в
сторону понижения рельефа. Заткнув затычкой нижний конец,
поднялся к верхнему, начал заливать в шланг воду. Знакомая
операция, на этот раз я провел ее в одиночку. Прошел проверить
результат – из нижнего конца шланга вытащил затычку: вода из
него побежала приличной струей.
Через десяток минут, согревшись и чаем, и поднявшимся
солнцем, приступили к работе. Мешок истертого материала
высыпается в таз, туда же направляется вода из шланга. Теперь
этот бульон размешивай, в меру конечно, и давай верхней его
части,
Бульон на глазах светлеет, и через пятнадцать минут это уже
светлая водичка, с небольшим сероватым осадком на дне.
Водичку сливаем, осадок тщательно переносим в железную (не
дай бог разобьется) коробку. Идет дело!
С перерывом на обед – чай с жареным мясом Ниночкиного
приготовления – не разгибались до четырех полудня. Наконец
все – последний десяти килограммовый мешок из общих трехсот
килограмм пошел в отмывку. Пятнадцать минут – и работа
кончена. Дока тщательно рассмотрел содержимое драгоценной
железной коробки:
«Вон сколько намыли, родненького!» - поднял на меня
глаза, - «Не зря день повкалывали!»
«Надо следы преступления убрать», - кивнул я на грязь под
ногами. Дока глянул туда же:
«Солнце водичку высушит, останется мелкий песочек. В
следующий раз мы его лопатой и разбросаем», - глянул теперь в
сторону лужи, - «В этом году сюда вряд ли кто наведуется,
сейчас сайги рядом с поселком навалом. Но бдительность терять
не будем, нам здесь считай до снега работать!»
«До морозов», - уточнил я, - «пока лужа льдом не
покроется!»
Шланги домой не повезли – спрятал в сторонке в густых
кустах. Убрали вокруг костра оставшиеся от обеда бумажки,
договорились в следующий раз на мотоциклах к луже не
подъезжать, останавливаться в сторонке на обнажающихся
коренных породах, где следы техники не остаются, и покатили в
партию. Обрадовать нашего третьего компаньона, с нетерпением
ждавшего результата первой промышленной отмывки.
Поздно вечером, когда Владимир явился на смену, мы
раскрыли перед ним железную коробку с отмытым материалом, и
объяснили, что золота в ней грамм тридцать не меньше. Рот у
коллеги раскрылся, глаза полезли из орбит, дыхание
перехватило. Схватил коробку в руки, прижал к груди, уставился
на ее содержимое и замер в ступоре.
«Ты, это, поосторожней», - Дока потянул коробку на себя, -
«не дай бог кондрашка хватит, Уронишь и золото рассыплешь!»
Владимир вцепился в коробку намертво, расставаться с
ней не желал. Вдвоем с Докой они тягали ее друг к другу, и если
так пойдет дальше, содержимое коробки они рассыпят точно.
Пришлось мне в разборку встревать:
«Стоять!» - гаркнул я как можно громче, и два типа
замерли с перепугу. Коробку отобрал, закрыл крышкой, а этим