Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
«Не расстраивайся, все что дает бог – к лучшему», - а что
другое я мог сказать, когда на нас в упор смотрели работяги?
Подмигнул подруге, и прошел к свободному столику.
День кое-как проваландались, я – у Сергея выносил на
план последние отобранные пробы, Владимир эти пробы готовил
к отправке в город в лабораторию, а Дока пропадал непонятно
где.
В обед за столом он нам шепнул:
«Руду из палатки увозить не собираются. Это я узнал
точно.
подмигнул, - попозже там поработаем!»
«Нас же из артели вот-вот турнут», - отреагировал тот с
надеждой, что такого не случится.
«Да и хрен с ними», - успокоил технарь, - «сторожа
останутся, а мы их навещать будем, с подарками. Так что не
переживай!»
Такое, как я думал, вряд ли получится: богатую руду в
палатке без охраны не оставят, а потому сторожами зимой
окажутся «бандюки», прихлебатели Милочкина. Но об этом
ребятам не сказал, что бы раньше времени не портить
настроение.
К пяти вечера работяги собрались в вагончике-столовой,
из которого столы были вынесены, зато расставлены собранные
по всему лагерю стулья, табуретки, скамейки. Несколько человек,
из-за отсутствия свободного места, устроились вместе с
поварихами на их территории.
Наконец появилось начальство – Николай Игнатович,
тощий хмырь, Сергей и почему-то с ними Милочкин. Заняли
места за столом. Не поднимаясь из-за него, начальник начал
говорить, по домашнему, так сказать.
Говорил просто, понятно и убедительно. Что артель
сворачивается раньше намеченного срока по причинам
непреодолимым: невозможно достать горючку, дефицитные
запчасти, и даже продукты. Кроме того, с деньгами, точнее с
баксами, которыми должен производиться расчет, тоже не все
просто, их с большим трудом удалось снять со счета, и теперь
нужно срочно раздать работникам, потому что держать на руках
такую сумму никто не возьмется.
После расчета – а он запланирован через два дня, когда
увезут к железке остатки руды, на площадку соберут технику и
определят, какие из агрегатов нуждаются в ремонте и кто им
будут заниматься (из желающию), определят по желанию трех
сторожей - остальные могут быть свободными. Но желающие
работать в следующем сезоне должны написать заявления, с
указанием адресов, куда им будет послано приглашение.
Народ начал перешептываться, Владимир согнулся к нам
поближе:
«Я в сторожа заявление напишу!»
«Какой из тебя сторож!» - хихикнул Дока, - «Зайца убить не
можешь, крови боишься –
придется?»
«Стрелять ты будешь», - нашелся Владимир, - «а я буду с
палаткой разбираться!»
«А ты как?» - пригласил меня Дока к потенциальным
сторожам в компанию. Я пожал плечами, сделал вид, что с этим
делом еще не определился, хотя уверен был, что приятели мои в
сторожах вряд ли окажутся. И все обратились в слух: из-за стола
поднялся тощий хмырь, пошлепал губами и заговорил по
бумажке.
Присутствующие выслушали толковый отчет: сколько за
сезон подняли руды, сколько в ней оказалось золота, и сколько
за него было перечислено на счет артели рублей –
фантастическая оказалась сумма. Для дилетантов, потому что из
нее тощий хмырь тут же изъял текущие расходы на горючку,
запчасти, амортизационные отчисления на технику, налог
государству, … еще совсем непонятные отчисления, и ранее
выданные всем авансы.
Оставшаяся сумма, которую должны были между
работниками распределить, на фантастическую уже не тянула.
Но и маленькой назвать было трудно. Тощий хмырь перевел ее в
доллары, предварительно изъяв десять процентов на оплату
этого перевода, и теперь искал бумажку, что бы зачитать, сколько
баксов приходится на долю каждого работника персонально.
Публика затихла, затаила дыхание. Наконец гений финансов
откашлялся, поднес нужную бумагу поближе к очкам.
О заработках начальства он умолчал (и о своих тоже), и
начал с первых их помощников – в их числе оказался Дока, как
механик, и к удивлению, я сам, как заместитель Сергея.
Зачитанная сумма впечатлила, хотя оказалась поменьше, чем
для других (в том числе и для Милочкина) - мы то с Докой попали
в артель попозже.
Владимир, не оказавшийся в первом списке, все равно
впечатлился, толкнул каждого под бок, с улыбкой подмигнул,
показал большой палец. А тогда услышал в числе других и свою
фамилию, вначале замер, а потом с облегчением выдохнул как
паровоз и состроил довольную рожу. Наверное прикинул, что с
учетом незаконного приработка друзьям своим утер нос по
размеру общего дохода.
В целом, гений финансов еще раз показал себя мужиком
толковым – никого из работяг размером заработка не обидел,
лишнего тоже никому не приписал. Потому публика в настроение
пришла веселое, кто-то поинтересовался насчет «отвальной».
Которую Николай Игнатович тут же пообещал, тоже очень