Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы.
Шрифт:
нас привычном состоянии невосприятия мира.
Часть тридцать четвертая.
Утром гринписовец самостоятельно поднялся пораньше,
затопил печку – это мы поняли, когда проснулись – и занялся
мясом. Причем с удовольствием – лицо, когда попал нам на
глаза, светилось благородной улыбкой, в предвкушении
наслаждения. В столовой долго шептался с Варей, и та ему
поддакивала, утвердительно кивала головой.
«Вместо
Докой за столик, - «Варя днем мясо замаринует – я его в домике
оставил, порезанное», - сообщил с важным видом, на нас не
глядя, и подвинул к себе поближе миску. Мне и Доке оставалось
лишь улыбнуться.
Пару часов в карьере я проработал в обычном темпе,
потом начал поклевывать носом, а на перекурах глаза уже
непроизвольно закрывались. Ночной недосып вылезал наружу.
Владимир пытался меня смешить, но это у него плохо
получалось, вернее, мною не воспринималось положительно, и
он наконец махнул на это дело рукой.
«Ты где-нибудь присядь, покимарь с часок», - предложил
последний вариант, - «и мне мешать перестанешь, и тебе
полегчает».
Я уже подумывал согласиться, все равно прока от меня
никакого, но здесь в карьер влетел Дока, на повышенной
скорости.
«Руду из палатки увезли утром!» - проорал громко,
заставив меня очнуться от сонного наваждения, оглянуться и
убедиться, что никого лишнего поблизости нет.
«И что, мы теперь должны от радости в лезгинку
пуститься?» - не разделил Владимир оптимизма технаря, и
повернулся ко мне, - «Деньги то не мы, а они за золотишко
поимеют!»
«И срок лет по десять каждому!» - продолжил его Дока, -
«Спеклись, голубчики, вернутся – я у шофера выпытаю, куда
руду увезли. Так что», - обернулся ко мне, - «готовься, к Михаилу
в Мирный погоним!»
Михаил – наш с Докой друг, местный опер. Которому
можно рассказать и о двух смертях в артели, с представлением
места захоронения одного из погибших, и о теперь вот
украденной руде, и о тех, кто во всем этом повинен. В прошлом,
мы с Докой несколько раз по воле обстоятельств успешно
помогли ему в раскрытии нескольких похожих преступлений,
надеюсь, что поверит нам и в этот раз.
Слова Доки взбодрили меня не хуже хорошей физзарядки,
теперь верному компаньону по расследованию криминального
дела желательно показать, что сейчас излишняя торопливость
только повредит:
«Вначале нужно узнать, куда руду повезли. Потом один
туда сгоняешь, и убедишься, что мешки с камнями
точно. Мы должны быть на сто процентов в этом уверены!»
«Сгоняю», - Дока без возражений принял мой вариант, и
не мог не улыбнуться, потому что его друг, на золоте
зацикленный, так глубоко и с таким сожалением вздохнул, что
негативное его отношение к нашим предполагаемым действиям
не нуждалось в словесной расшифровке.
Дока как в карьер прибежал, так из него и улетел на пятой
скорости. А Владимир до конца работы без конца вздыхал,
демонстрировал на лице то обиду, то неудовольствие, и с
разговорами ко мне не лез, хотя я поболтать был не прочь –
впасть в очередную дрему принесенная Докой новость не
позволяла.
После работы домик встретил удивительной чистотой,
покрытым скатертью (или чистой материей) столом с
расставленными на нем стаканчиками, мисками, ложками. И
двумя улыбками: Варюхи, и Чапы с талантливо подстриженной
мордой. Сидели они на моей кровати рядышком, как друзья
неразлучные. Собачухе я с укором покачал головой, показал
рукой, где его место – уж никак не на кровати. А Владимир с
сияющей физиономией подскочил к женщине, и заключил ее в
объятия, да так крепко, что та запищала.
«Радость ты наша!» - Владимир раскачивал ее из стороны
в сторону, - «Что б мы без тебя делали! С кем бы по душам
разговаривали!»
Варя наконец из объятий вырвалась:
«Медведь!» - это она мучителю, но с улыбкой, -
«Шашлычницу давай разжигай!» - и уже для меня, - «Чуть не
задушил!» - скосила глаза на Владимира, - «Пора бы жене его
навестить, Вон как на баб бросается!»
Здесь очень к месту появился Дока, серьезный до
невозможности. Заметил улыбки на лицах всех присутствующих,
но свою к ним не прсоединил.
«Все развлекаетесь!» - бросил в сторону Владимира, а
мне махнул рукой – предложил из домика выйти. На улице,
убедившись, что дверь в жилище закрыта, шепотом доложил:
«Я втихаря в палатку заглянул. Так вот: раньше там мешки
пробные лежали, наковальня и инструмент камни колотить. А
сейчас все лишнее убрано. И даже подметено чистенько. Руды
осталось – совсем мало!»
«Ты что, в палатку и раньше заглядывал?» -
поинтересовался для начала.
«Заглядывал», - подтвердил Дока, глядя себе под ноги -
«ее ж нужно было постоянно под контролем держать», - теперь
уставился на меня, - «Тебе не кажется, что делишки с рудой они