Иной. Весь цикл
Шрифт:
– Так значит, тебя можно подавать на блюдечке? – усмехнулся гном.
– Ты с ума сошёл?! – тут же взревела девушка. – Он же наш лидер!
– Но он - единственный, кто может привлечь внимание этих уродов! – тут же заступился за своего маленького товарища эльф. – Никогда бы не подумал, что скажу такое, но этот гном сейчас полностью прав! Иного надо выставлять наживкой, причём без армии. Они боятся всех нас, они не смогут с нами сражаться, они понимают это…
– Но!.. – тут же Элиз хотела что-то сказать в противовес этой спевшейся парочке, но я ей не дал этого сделать.
– Я согласен, - спокойно ответил я,
– Может, пришедшие нам в этом помогут? – почесал бороду гном. – А что? Эти уродцы могут путешествовать по всему миру без проблем.
– Как вариант, - согласился я с ним. – Переговорю с Микросом.
– Командир! – тут же раздался у меня в голове голос командира второй летающей сотни. – У нас чрезвычайная ситуация!
– Что такое? – с легким напряжением спросил я у него, тем самым позволив продолжить доклад.
– Фронт людей… он… сокрушён.
– Какого?! – и мыслями и вслух сказал я, смотря обречённым взглядом на своих товарищей. – В каком, чёрт, смысле сокрушён?!
Интерлюдия 3
– Вставай кусок крысиного говна! – пнул командир одного из оставшихся в живых бойцов, который поздно ночью стоял в карауле. – Мне плевать, что ты делал, командир легиона объявил общий сбор в центре лагеря!
– Но!..
– Ты, чо, совсем тупой нахрен?! – приподнял за грудки ночной рубашки своего бойца десятник. – Сказано, командир легиона строит весь легион в центре лагеря!
– Да зачем?! – отбился боец от своего обнаглевшего в последнее время командира, рухнув обратно на мягкую подбивку спального мешка.
– Какое-то важное объявление, - положил руку на свой клинок десятник, чтобы показать, что он не будет терпеть таких выходок. – У тебя есть три минуты привести себя в порядок. Построение нашей сотни через десять минут. Кто не явится, ту десятку казнят.
Эти слова заставили бойца буквально подорваться. Его десятка была для него всем. Он был сиротой, был никому не нужным оборванцем, но, когда ещё был жив отец нынешнего Императора, был издан указ, который позволил всем, не только достойным, попасть в состав учебных легионов. Конечно, такие бойцы дальше десятников никогда не продвигались, да и то это было в лучшем случае, но они часто возвращались домой с деньгами, почестями. Домой. В свой дом. И черёд Патрика, бойца двадцать третьего экспедиционного легиона одиннадцатой сотни второй десятки, уже был близко, буквально оставалось прожить несколько месяцев и всё, ему был положен свой надел, своя земля. Но всё равно, никого роднее десятки, состав которой благодаря их высокой слаженности не менялся больше десяти лет, у него не было. И он не хотел подставлять свою настоящую, проверенную потом, слезами и кровью родню.
Уже через две с половиной минуты Патрик стоял в шеренге своей десятки, слушая, как кого-то костерит их командир. Они уже привыкли пропускать всю брань мимо ушей, просто… просто она была для них чем-то обыденным, тем, на что можно не обращать внимания. И чтобы не говорил десятник, как бы не ругал он их в повседневной деятельности, в бою его команды выполнялись чётко и строго. Он мог командовать, он умел командовать, он знал, как можно спасти жизнь
– Значит, так, - встал перед всем ними десятник. – Что именно будет говорить командир легиона, никто не знает. Но мы стоим рядом с двумя другими легионами, у них тоже срочные построения. И, честно вам скажу, мне это нихера не нравится. Война войной, но на ней не должны разом строится три легиона на одной опорной точке. Словно нас хотят… перебросить. Ладно, хватит трепаться. За мной шагом марш!
По лагерю курсировало много таких десяток, кто шёл в колонну по двое, кто по одному. Какие-то были в полном составе, как десятка Патрика, какие-то были почти полностью разбиты: два, три человека. Иногда встречались и просто в одиночку бредущие воины, на лицах которых ничего, кроме страха, боли и печали, не было.
Добравшись до своей сотни, которая уже давно перестала быть сотней, где-то человек шестьдесят, не больше, бойцы заняли свои места. Они были явно не в лучшем виде, все они были уставшие, измотанные этой войной. Сражаться против демонов - это не тоже, что сражаться против себе подобных или против других разумных этого мира. Их можно прочитать, их можно угадать, ведь все так похожи. А эти… они желали только убивать.
– Демоны же могут ударить, - по строю гулял шепот, легионеры нервничали, они не понимали, что не так, не знали, что происходит. Но это напряжение висело не первый день. Последние месяцы каждый житель этого мира чувствовал чуждость, неествественность, неправильность. Словно сам мир начал медленно сходить с ума.
– А если они нападут в этот момент?
– Говорят, многие легионы начали отступать в Империю…
– Слушай, а там не земли наших союзников, что сейчас ушли вглубь вражеской территории?
– Вроде да… думаешь, мы ударим нашим друзьям в спину?
– Всё возможно…
– Да не может этого быть…
– А если демоны уже давно прорвались, а мы просто тут воюем с тенью?
– Я хочу домой… надоело…
– Заткнись! Все хотят домой!
– Надо продержаться, мы обязательно вернёмся!
– Скажи это Алистеру! Он тоже так думал! А потом его сожрали демоны!
– А ну все заткнулись! – прокатился громогласный голос сотника.
Прошла минута. Две. Три. Никто не смел нарушить тишину, никто не хотел спорить со свирепым и жестоким человеком. Он повидал множество воин, он видел множество смертей. Но всё равно шёл вперёд, всё равно рубил врагов. И сейчас… на его лице тоже было недопонимание, тоже был страх. Но не за себя, а за всех, кто был вокруг него.
– Товарищи! – в центре, где был выставлен пьедестал, появилась фигура в ослепляющем от света факелов доспехах, лицо его было усеяно шрамами, один глаз отсутствовал, а его пышная, но короткая борода уже местами поседела. – Сегодня свершилось самое неслыханное! Все вы знаете, что мы сражаемся за народ, за нашу Империю, за Императора! Но что есть Империя без своего Властителя? Что есть стая без вожака? Лишь лёгкая добыча! И враг уже окружает нас, наше государство! Пока мы с вами воевали на передовой, наши так называемые союзники воспользовались нашей добротой, нашей заботой… и ударили нам в спину! Сегодня рано утром была совершена атака на главный лагерь. Почти весь Имперский легион был вырезан. Тысячи сильнейших воинов умерли, защищая того, кто вдохновлял нас, кто шёл всегда впереди! Но не смогли!