Инсайт. Книга 2
Шрифт:
– Думаю, стоило сказать ей правду, – настаивал Сомбер.
– Смеешься? – изумился Раснария. – Меня удивляет твоя наивность, Сомбер. Она примет его любым, это всем ясно. Так что я впервые согласен с клоуном, – Раснар обратился к Шуту: – Отлично паясничал, думаю, она поверила! Снимаю шляпу перед твоим талантом.
– Есть ли в тебе хоть капля сочувствия, Раснар? – совестил его Сомбер. – Брату и так плохо.
– А я сочувствую. И ему, и тебе. И себе. Всем нам сочувствую. Трудно представить, что за извращенный разум создал нас такими, а главное – зачем? За что?! У Создателя, должно
Чем дольше Шут жил, тем чаще задавал себе те же самые вопросы, но ответов на них до сих пор не нашел. Остаток ночи он молчал, опустошая принесенную ему бутыль. Братья же иногда переговаривались между собой, чтобы не уснуть и удержаться от падения под стол, когда Шут потеряет над собой всякую власть. В какой-то момент он все-таки отключился, и Раснария, взяв управление телом на себя, одним лишь усилием воли поднялся со стула, чтобы дойти до бара. Там он оплатил номер и, с трудом добравшись до кровати, пролежал на ней в беспамятстве несколько часов.
Ева не помнила, как преодолела ступеньки и вышла на улицу. Она стыдилась своей боли и старалась не показывать чувств, спрятав лицо под капюшоном. Наверху ее встретили Висмут, Стром и Дарий. Увидев девушку без Шута, капитан нахмурился. Он полагал, что, как только с рыжим поговорит Ева, тот непременно возьмет себя в руки и отправится в путь вместе со всеми.
– Я нашел экипаж, – сказал Стром. – Нам пора ехать.
– Поехали, – сдавленно ответила Ева.
– А Шут? Он что, остается?
– Он?.. – голос Евы задрожал. – Остается! Он ведь очень устал с дороги, Стром! У него там есть кое-какие дела: недопитый виски и скучающая жрица любви! – Ева всхлипнула, ее трясло. – Это очень… важно, понимаешь?!
Стром опешил. Что же там случилось? О чем она говорит? Он взял Еву за запястье и, повернув к себе, стянул с ее головы капюшон. Она торопливо прикрыла лицо рукой, но капитан успел заметить слезы на ее щеках.
– Ох, девочка! – воскликнул капитан и прижал ее к своей груди.
Похоже, Шут решил вырезать ее чувства под самый корень и наговорил что-то очень неприятное. Зная его истинное к ней отношение, Стром с трудом представлял, каких нечеловеческих усилий стоило другу так поступить с любимой девушкой.
Ева уткнулась в грудь капитана лицом и, вцепившись руками в его одежду, горько заплакала. Пока она сдавленно подвывала, он тихонько гладил ее по волосам и печально качал головой.
Висмут, не выдержав, рванул в кабак. Дарий, растерянно наблюдавший со стороны, очень хотел утешить Еву, но боялся прикасаться к ней на улице, а слова сейчас были бы излишни.
– Поехали, милая, – ласково произнес Стром и повел Еву к экипажу. – Дома заварим с тобой чай, поедим пирога… Висмут успел прикупить, пока я договаривался с кучером. А потом поспишь. Пойдем.
– Не хочу домой, – всхлипывая, ответила Ева, – хочу к Мориусу.
– К лорду? – удивился капитан. – Почему к нему? Он упоминал, что ремонт у тебя уже вот-вот закончится. Думаю, пока мы путешествовали, Мо успел там привести все в порядок. И потом, – добавил Стром, – поздно очень, девочка. Лучше мы к нему с утра наведаемся.
– Я хочу заснуть, –
Капитан вздохнул. Посадив Еву в экипаж, он жестом поторопил Висмута, вышедшего из кабака. Тот поспешил и спустя несколько секунд уже сидел рядом с Евой. Она привалилась к стене и невидящим взглядом смотрела в окно. Висмут осторожно тронул ее за плечо, рассчитывая, что теперь-то она позволит ему себя утешить, но Ева мягко высвободилась и даже не взглянула в его сторону.
Дарий, безмолвно следующий за Евой, сел напротив и ободряюще взял ее руку в свои бледные ладони. Теперь, когда их скрывали стены и крыша экипажа, он мог прикоснуться к Еве, не опасаясь быть замеченным случайными прохожими. Призрак, пожалуй, был единственным среди присутствующих, кто лучше других понимал, что она сейчас чувствует. Ева сжала его руку в ответ. Висмут, видя это, чуть не заскрипел зубами от возмущения: эта девушка принимает чью угодно поддержку, но только не его. Ну почему?! Разве Шут не подтвердил сказанные Висмутом слова? Разве Висмут не оказался прав? Теперь, когда Шут лишился своих преимуществ, добровольно прекратив борьбу, кок рассчитывал на благосклонность Евы, однако неожиданно для него ситуация из напряженной превратилась в патовую. Едва Висмут почувствовал себя королем игры, имеющим право на любой ход, как вдруг понял, что у него нет ни единой возможности этими ходами воспользоваться.
Ева всегда считала любовь глупостью. С тех самых пор, когда еще в юности была отвергнута и осмеяна объектом своего внимания. Она опасалась этого странного чувства, которое вызывает необъяснимое волнение в груди и заставляет человека вести себя неадекватно, делая из нормального – безумца. Сторонилась его даже в тот самый миг, когда впервые испытала смущение от прикосновений Шута к ее рукам, когда он учил ее стрелять. «Какая глупость!» – фыркала она про себя, пытаясь унять мурашки, бежавшие по спине. Но теперь из-за этой глупости была не в силах совладать с собой и сдержать слезы. В какой-то момент они закончились, и наступил ступор. Платок, что ей дал Стром, к тому времени промок насквозь. Дарий отпустил руки Евы и вновь стал невидимым для ее спутников. Шерл, прятавшийся у Евы за пазухой, почувствовал настроение хозяйки и, забравшись к ней на ладони, безвольно лежащие на коленях, обнял ее тонкое запястье длинным хвостом. Причал остался позади, и экипаж не торопясь двигался по заснеженному холмистому городу.
Усадьба Мориуса находилась на отшибе. И совсем в другом направлении, гораздо ближе к пристани, располагался дом Евы. Если бы друзья решили направиться в дом на холме, то непременно встретили бы там Мориуса. В этот самый момент лорд кипятил чайник в очаге и разбирал коробку с вещами, что еще пару часов назад мирно лежали на своих местах в восьмигранной усадьбе.
С утра он собирался навестить губернатора и некоторых своих пациентов, чтобы оставить им рекомендации. Мориус искал нужные рецепты, с помощью которых больные смогут сами готовить себе свежие отвары и настойки.