Инсайт. Книга 2
Шрифт:
– Ничего-то теперь от тебя не утаишь, – хмыкнул Дарий.
– Так чего ты хочешь?
Дарий замялся, но глаза его заблестели.
– С тех пор, как мы вернулись сюда, я не могу игнорировать рояль…
– Да, я тоже смотрю на него и не понимаю, зачем Мориус притащил его сюда. Хочешь поиграть?
– Безумно!
– Так давай, – улыбнулась Ева. – Тогда я смогу похвастаться, что слышала музыку Дария Ле Гура в исполнении самого автора уже после его смерти.
Дарий приблизился к роялю и, подражая живому человеку, полупрозрачными руками открыл
Обычно его руки проходили сквозь предметы, и, на самом деле, призрак мог извлекать звук из инструмента одной лишь силой мысли, даже не касаясь его пальцами или находясь при этом в любом уголке дома, но ощущать себя рядом с поющей махиной ему было в разы приятнее. Это напоминало о времени, когда он был жив и знаменит и когда перед ним открывались все двери, а впереди маячило светлое будущее.
Играл Дарий так, будто никого не видел и не слышал. Он весь погрузился в музыку и чувства, вложенные в нее. Ева никогда не слышала ничего подобного. Стоило закрыть глаза, и образы сами собой возникали в голове. Музыка Дария Ле Гура была печальной и пронзительной, но вместе с тем светлой. Когда Висмут уснул, на звуки спустился Стром и, остановившись в дверях, задумался о чем-то своем, наблюдая за произвольно нажимающимися клавишами.
Дарий играл весь оставшийся вечер. Ева, слушая его, крепко заснула, свернувшись в кресле, чему Стром очень обрадовался. Из-за всех переживаний она не только плохо ела, но и тревожно спала, отчего под глазами залегли серые тени. А тут уснула и ничего вокруг не слышала. Не проснулась, даже когда капитан отнес ее в спальню и бережно укрыл одеялом.
– Не знаю, где ты, призрак, – прошептал он, спускаясь обратно, – но твоя музыка проникает в самое сердце. Кроме того, ты помог девочке уснуть. Спасибо за этот прекрасный концерт.
Дарий слышал и ответил капитану, потушив и тут же воспламенив фитиль в лампе, которую капитан нес в руке. Стром кивнул и повернул в гостевую спальню, что была на первом этаже.
Проснулись рано, на похороны собирались в угрюмом молчании. Капитан заранее попросил отправить из госпиталя сиделку, чтобы та позаботилась о Висмуте, пока друзья будут отсутствовать. Однако та опаздывала, и Дарий предложил остаться с коком хотя бы до ее прихода, чтобы быть рядом, если вдруг Висмуту срочно потребуется помощь. Еве идея понравилась, и она согласилась.
На севере Ласнора мертвецов не сжигали, а традиционно предавали земле. Проститься с лордом пришло совсем немного людей: губернатор Эгирин с сынишкой, несколько врачей и с десяток спасенных Мориусом пациентов. Шел снег. Хлопья были такими крупными, словно сами небеса горько оплакивали погибшего доктора. Ева стояла чуть поодаль и наблюдала за голубоглазой девушкой с длинными светлыми локонами. Блондинка очень близко подошла к гробу и, поцеловав лорда в лоб, вложила в его руки тетрадь в коричневой обложке и алую розу. Отвернувшись, незнакомка расплакалась на плече у хмурого старика с косматыми бровями.
Снегопад усиливался. Кружась, снег опускался на серую комковатую груду земли, на живые цветы, лежащие вокруг гроба, и на черную одежду покойника. Ложась на его лицо, снег не таял. Если бы не это, можно было бы подумать, что лорд, который всегда был бледным, вот-вот откроет глаза и, поднявшись, скажет, что произошла досадная ошибка и ему всего лишь требовалось время, чтобы прийти в себя. Но этого не происходило, и пушистые хлопья, падающие с неба, грозили засыпать лорда мягким снежным саваном.
– Пойдем, девочка, – Стром подошел к Еве и приобнял ее за плечи, – не обязательно оставаться до конца.
– Но я хочу побыть, – неожиданно твердо сказала Ева.
Она хотела убедиться, что призрак лорда не появится рядом с могилой уже после погребения. Это было маловероятно, но из воспоминаний одного из потеряшек с кладбища Серпента Ева узнала, что иногда дух может перемещаться от вещи к телу и наоборот. И не всегда это происходит сразу после смерти. В глубине души Ева все еще надеялась увидеться с Мориусом после его гибели.
– Ты устала, я же вижу, – настаивал капитан и попытался развернуть ее к выходу. – Пойдем.
Ева нахмурилась, но поддалась, когда к Строму вдруг обратился невысокий мужчина в темно-коричневом пальто и в очках с линзами-половинками.
– Господин Соллер? Капитан? – уточнил он.
Стром повернулся.
– Я.
– Здравствуйте, капитан, – мужчина приподнял шляпу в знак приветствия. – Меня зовут Айн Лестер, я адвокат лорда Сагарда.
– И?.. – растерялся Стром, приподнимая в ответ треуголку. – Чем я могу вам помочь, господин Лестер?
– Прошу вас не уходить и дождаться окончания церемонии, – мягко сказал адвокат. – Есть дело.
Капитану пришлось стиснуть зубы и остаться. Впрочем, пока он был занят разговором с господином Лестером, случилось то, от чего он пытался уберечь Еву. Дело в том, что капитан, увидев Килана издалека, старался поскорее увести ее с кладбища, однако адвокат спутал все планы. Ева уже заметила мелькнувший среди надгробий антрацитовый плащ и черную шляпу, надвинутую почти на глаза. Волосы Килан завязал лентой на затылке и спрятал под одежду, чтобы не развевались на ветру.
Не глядя на присутствующих, он возложил к гробу белоснежную розу и, присев рядом, коснулся замерзшей руки лорда, прощаясь с ним. Поднявшись, Килан встретился взглядом с Евой. От этого взгляда по его спине пробежал холодок. Что же он наделал!.. Они не виделись всего лишь три дня, но Ева за это время заметно похудела, черты лица слегка заострились, а под глазами залегли нездоровые тени. Она глядела на него не моргая, и ее неподвижное лицо больше походило на каменную маску. Казалось, это Ева умерла, а не Мориус. Живыми были лишь ее глаза. Что они выражали, Килан понять не смог, но от взгляда веяло то ли сталью, то ли пронзительным холодом, о котором упоминал Стром.