Инсбрукская волчица
Шрифт:
Анна смерила меня взглядом, будто оценивая, и усмехнулась.
– - Ха, ну ты даёшь! А я вот гриль кое из кого приготовила.
– - Какой гриль?
– не поняла я.
– - Как какой? Люди-гриль, слыхала о таком блюде? Я их поджарила... Поджарила...
– - Анна истерично захохотала, и все не могла остановиться, будто в припадке.
Я смотрела, как она захлебывается от смеха, пока не сообразила:
– - Так ты здесь за поджог?
Анна вдруг прекратила смеяться, молча кивнула и проговорила с долей гордости:
– - В один прекрасный день я сделала мир чище, зажарила людишек в своей гимназии!
– - Анна потрясла грязным кулачком и по ее лицу скользнула злорадная ухмылка.
– Я тогда еще несовершеннолетняя была. Вот почему я здесь. Тебе который год?
– - Двадцать один уже, -- тихо ответила я, -- на прошлой неделе исполнилось.
– - Да мы ровесницы!
– - будто обрадовалась Анна.
– - А откуда ты?
– - Вообще-то я из Залаэгерсега, а так -- из Будапешта.
– - Повезло тебе, -- хмыкнув, покивала Анна, -- от дома совсем недалеко. А меня вот сначала потащили из Инсбрука в Вену, потом ещё чёрт знает в каких местах держали, пока, наконец, не довезли до Дебрецена. Поверь, это ещё не самое худшее место из тех, где ты могла бы провести свои юные годочки. И вообще, можешь считать, что тебе вдвойне повезло. Сегодня работать не заставят, только завтра погонят, прямо с утра.
– - А ты почему не на работе?
– - Тебя это так волнует?
– - бледные губы Анны саркастически искривились, и вдруг она крикнула со злостью: - Не твоё дело!
Я пожала плечами.
– - Конечно, не моё. Я просто спросила...
Анна ничего не ответила, коротко вздохнула и внезапно поинтересовалась:
– - Тебе передачи есть кому носить?
– - Да, -- уверенно кивнула я.
– - У меня есть братья и сёстры, они обещали, что не оставят меня.
– - Будешь делиться?
– - с плохо скрываемой жадностью спросила заключённая.
– - Буду, -- спокойно ответила я.
После этого Анна заметно повеселела, уже не выглядела такой унылой и осунувшейся. Она соскочила с нар и принялась расхаживать по камере, от окна до двери и обратно, насвистывая что-то себе под нос.
А я наоборот, внезапно ощутила, что на меня наваливается жуткая усталость, реакция на то, что мне пришлось пережить за последнее время. Совсем недавно я понятия не имела, что меня ждет и вот теперь оказалась в страшной тюрьме, где мне предстоит провести много лет. Анна продолжала мерить шагами камеру, не обращая на меня внимания, поэтому я скинула башмаки и прилегла на нары.
Когда закрыла глаза, реальность как будто отодвинулась от меня. С закрытыми глазами можно вообразить, что я у себя дома, а вовсе не в сырой камере за толстыми стенами мрачного тюремного замка; и не было ни ареста, ни пыток, ни суда, ни приговора, ни того злополучного аукциона... Я до сих пор не верила, что все это случилось со мной.
Интересно, нашли ли они алмазы? Спросить об этом у Эрика я не решалась, ведь мои письма наверняка читают, и тогда ему несдобровать. А алмазы... Эти алмазы -- целое состояние! Сверкающие, огромные, размером чуть не с перепелиное яйцо. Одного такого наверняка хватит, чтобы жить припеваючи и не работать хоть до самой смерти! А вдруг полиция все-таки обнаружила тайник в моей квартире? Нет-нет! Об этом даже думать невозможно!
Мои размышления прервал хрипловатый голос Анны:
– - Ты здесь
– - Кто закусает?
– - не сразу поняла я.
– - Клопы. Их тут знаешь сколько? У-у-у... Тысячи, а может и миллионы. Кровопийцы вонючие! Ну да ничего: поначалу, конечно, чесаться будешь, а потом привыкнешь.
– - Спасибо за предупреждение, -- с плохо скрываемым сарказмом ответила я.
Анна лишь пожала плечами и сообщила:
– - Однажды я задумала очистить свою камеру от клопов, и очистила! А они меня за это в карцер упекли!
– - Почему?
– - Это когда я еще в следственной тюрьме сидела, - с удовольствием человека, который слишком долго молчал, принялась рассказывать она, - очень уж там клопов много было. Жирные, злющие, кусачие -- страсть! Ну я и придумала, как от них избавиться.Растеребила свой матрас, разбила лампу и... того... Он мигом загорелся... Светло стало, точно днём!
Глаза Анны блеснули, она расхохоталась и долго не могла остановиться, все смеялась и приговаривала: "Поджарила их, поджарила!"
Я смотрела на нее с невольным сочувствием. Может, она сумасшедшая?.. С трудом верилось, что передо мной самая опасная обитательница тюрьмы, на совести которой несколько человеческих жизней. Наверное, другие заключенные боятся попасть в одну камеру с Анной, но почему-то я совершенно не испытывала страха перед ней. А может, меня специально подселили к Анне, именно с тем, чтобы надавить на меня, узнать, где спрятаны алмазы? Ведь этого от меня добивались все время.
В следственной тюрьме мне довелось перенести многое: меня пытали, избивали, порой не давали спать по ночам. Меня держали в какой-то тесной душной камере. В длину она была четыре шага, а в ширину всего два, и напоминала гроб, в котором меня специально похоронили заживо. Кормили всего один раз в сутки, таким мерзким варевом, от которого и свиньи бы отказались. Бывали дни, когда я впадала в отчаяние и всерьез сомневалась, что доживу до суда... Во время избиений на допросах полицейские сломали мне два ребра, я еле передвигалась, каждый вздох отдавался невыносимой болью в груди, но несмотря на это меня ежедневно таскали к следователю, а этот гад с черными буравящими глазками все задавал и задавал свой единственный вопрос: "Где алмазы?" Я всегда отличалась упрямством и не хотела отказываться от прекрасного будущего, которое ждет меня, когда я выйду из тюрьмы. Видя, что ему от меня ничего не добиться, следователь приходил в ярость, кивал своему подручному и на меня опять сыпались десятки ударов. От боли я теряла сознание и тогда меня опять водворяли в похожую на гроб камеру. То, что я вообще осталась жива после всего этого, иначе как чудом не назовёшь.
Но теперь все позади. Я получила свой приговор и уже завтра меня погонят в каменоломню. Тоже, наверно, не сахар... Уж охранники проследят, чтобы я отпахала все двенадцать часов на этой адской работе. Только бы не надели кандалы на ноги...
Будто подслушав мои мысли, Анна вдруг сказала:
– - Если будешь вести себя как паинька, кандалы не наденут, -- с этими словами она присела на край моих нар и продолжила: -- Знаешь, что за народ в этой тюрьме? У-у... Тут о-очень много убийц. Кто сидит за одно убийство, кто -- за пять, а кто-то...
– - Анна недобро усмехнулась: -- ... за сорок три.