Институт экстремальных проблем

Камских Саша

Через какое-то время Вадим попробовал открыть глаза. Сначала он увидел только белесую муть, но очень скоро в ней появились размытые цветные пятна. Грохочущие звуки стали громче, пятна стали двигаться быстрее. Это вызвало головокружение и тошноту, и Вадим с досадой закрыл глаза. Отдельные звуки стихли, остался только гул. Медведев попробовал вслушаться и понять его происхождение, но эта попытка оказалась для него слишком сложной, и он снова потерял сознание.

Так повторялось несколько раз. Почти все время Вадим находился в глубоком сне с редкими незапоминавшимися сновидениями. Просыпаясь, он неподвижно лежал с закрытыми глазами и прислушивался; иногда открывал глаза, пытался пошевелиться. Все попытки заканчивались одинаково –

сумраком полусна-полуобморока. Но раз от разу звуки становились все отчетливее, пока не превратились в человеческую речь. Что именно говорят, он не вникал; любое усилие, даже мысленное, снова откидывало его в топкое болото беспамятства. Разноцветные пятна со временем превратились в людей. Это были врачи, одетые кто в зеленые, кто в синие костюмы. «Я в больнице», — появился ответ на первый вопрос. Врачи подходили к Вадиму, похоже, о чем-то спрашивали, светили в глаза маленьким фонариком, еще что-то делали с ним, доставляя беспокойство и иной раз причиняя боль, которая, правда, быстро проходила. Иногда глаза в просвете между маской и шапочкой казались смутно знакомыми, но не настолько, чтобы без напряжения узнать их. Порой сквозь полузабытье ему казалось, что рядом с ним появлялась Светлана, что он слышал ее голос, но, как это обычно бывает во сне, ощущение, на котором Вадим пытался сосредоточиться, пропадало совсем, и он еще глубже проваливался в небытие.

Неотчетливое чувство огромного пространства, наполненного шумами и большим количеством людей, доставляло Медведеву неприятные, даже мучительные ощущения, ему хотелось тишины и покоя. Но однажды, пробуждаясь от очередного долгого сна, Вадим каким-то образом понял, что находится совсем в другом месте – он почувствовал небольшие размеры помещения, где оказался, рядом никого не было, и ни одного звука не доносилось до него. Он не стал задумываться над тем, что произошло, просто ему вдруг стало хорошо. Исчезли все источники раздражения, и мысли, переставшие отвлекаться на них, начали проясняться. Раздался тихий свистящий шелест. Медведев осторожно поднял веки и увидел над собой светло-серые глаза в обрамлении белесых ресниц, в том, кому они принадлежат, никаких сомнений не было.

— Олег, — с трудом произнес он; так мешавшая ему трубка во рту исчезла.

— Наконец-то, — облегченно выдохнул Худяков. — Давно бы так! А то откроет глаза и лежит, и никакой реакции ни на что. Думали уже, что этот тип в вегетативном состоянии находится, а он, оказывается, притворялся. Симулянт!

— Тяжело… — Вадим хотел сказать, что ему сложно понять, что говорит Олег, и еще сложнее разговаривать самому, но он сознавал непосильность этой задачи и ограничился одним словом.

Худяков, казалось, был рад даже этому. Похоже, он понял Медведева и порывисто выпрямился; Вадим проследил глазами за резким движением и едва не потерял сознание от этого усилия, чудом не соскользнув в обычное свое состояние полубеспамятства.

— Света?.. — Вадим постарался собрать все силы.

— Ну вот, уже и Света понадобилась, — сказал Олег с нескрываемым удовольствием. — Будет тебе Света, но она придет после работы, в шесть часов, не раньше. Подождать придется.

Вадим выжидательно смотрел на него.

Олег протянул руку и что-то сделал, мотнув вбок головой.

— Вот тебе часы, видишь?

Вадим осторожно скосил в том же направлении глаза и обнаружил на стене под самым потолком электронное табло. Вид часов почему-то несказанно обрадовал его.

— Еще только три часа, если устал – отдохни, — Олег был доволен, увидев осознанные реакции, появившиеся у Медведева. — Ты здорово навернулся с высоты, — объяснил врач, заметив вопросительный взгляд друга, — и много чего себе переломал. Мы тебя, конечно, подлатали, но лечиться придется долго.

Вадим закрыл на секунду глаза в знак того, что понял сказанное, и снова посмотрел на Худякова, но тот больше ни о чем не стал говорить и вышел. Медведев опять остался один и

решил во что бы то ни стало не заснуть, дождаться Светланы, увидеть ее. Часы дали ему зацепку за реальность, сознание прояснилось окончательно, и Вадим попробовал сориентироваться в окружающем мире. Он понял, что находится в небольшом помещении, в котором в поле его зрения, кроме небольшого стола, больше ничего не было видно. Кровать была сильно приподнята со стороны изголовья, и он не столько лежал, сколько висел, подцепленный какими-то лямками, подушка под головой, похоже, отсутствовала. Медведеву стало понятно, что причиняло ему такое неудобство, но он пока не стал раздумывать над этим дальше, потому что хотел сберечь силы до прихода Светланы.

Вадим услышал звук шагов, открыл глаза и увидел наклонившегося к нему врача в костюме традиционного белого цвета. Сквозь толстые стекла очков на него внимательно смотрели карие глаза, окруженные сеткой глубоких морщин.

— Вадим Дмитриевич, вы меня слышите? — спросил врач и добавил: — Если вам трудно говорить, просто закройте глаза один раз. Два раза у нас будет «нет». Вы поняли, что я сказал?

Медведев закрыл глаза, подождал немного и снова открыл их.

— Очень хорошо! Теперь посмотрите, пожалуйста, налево, теперь направо.

Вадим медленно поводил глазами в разные стороны и вопросительно глянул на врача.

Тот продолжил свои расспросы:

— Вы чувствуете где-нибудь боль?

Вадим подумал и дважды опустил веки. Потом недовольно посмотрел на врача, пытаясь взглядом объяснить, что ему пока не хочется ни с кем общаться, даже таким образом. Он закрыл глаза и перестал реагировать на что-либо.

— Ну что же, на сегодня хватит, — через некоторое время пришедший к нему врач прекратил свои попытки добиться от Вадима ответа. — Олег Михайлович, — обратился он к Худякову, выйдя из бокса, — поскольку наблюдается устойчивая положительная реакция именно на вас, я попрошу вас заняться Медведевым. Вы давно знаете друг друга, и, я думаю, вам легче, чем Федотову и другим врачам, будет поддерживать с ним контакт. Ваш график дежурств с оперативными группами и работы в отделении мы скорректируем, равно как и оплату. Сегодня в ночь Светлана дежурит? Побудьте с ней на всякий случай.

— Хорошо, Евгений Петрович. Я Розу предупрежу и останусь на ночь.

— Делайте все, что считаете нужным.

Завотделением оставил Олега в блоке интенсивной терапии и вернулся в свой кабинет. Хотел было набрать номер Черепанова – тот просил сообщать ему о состоянии Медведева, но потом решил не торопиться и подождать до следующего дня. «Как бы не сглазить», — постучал он по столешнице.

Худяков повернулся к Игорю, сидевшему перед мониторами, на которых ползли разноцветные кривые:

— Не думай только, что я у тебя хлеб отбираю. Неделю-другую побуду здесь, а потом Медведев останется в полном твоем распоряжении. Ты, наверное, уже понял, какой у него характер, так что – держись, коллега.

— Да я не мог и предположить, что он, оказывается, все видит, все слышит, все понимает, — Игорь пожал плечами.

— Не говорит только ничего, совсем как собака, — усмехнулся Олег, но тут же в его взгляде появилась озабоченность: — Светлану ему подавай… Как начнутся сейчас эмоции, неизвестно еще, к чему это приведет.

Вадим лежал в полудреме, временами поглядывая на часы. Пару раз подходил Олег, что-то говорил ему, но Медведев весь сосредоточился на ожидании и не прореагировал на его слова. Худяков устроился рядом с Игорем перед монитором и тоже стал ждать прихода Светланы.

В начале седьмого она вошла в общий зал блока интенсивной терапии.

— Света, Вадим пришел в сознание, у него появились адекватные реакции на происходящее. — Олег перехватил ее у самого входа.

— Я же говорила, что у него с неврологией все в порядке. Заторможенность может возникнуть сама по себе после такого вмешательства, плюс еще обезболивающие препараты – вот и результат.