Институт экстремальных проблем
Шрифт:
— Стоит!!!
Этот ответ Оксана прочитала в широко раскрывшихся голубых глазах.
— Милая моя, светлая девочка! Знаешь, как тяжело тебе придется? И физически – сколько сил нужно, чтобы ходить за таким крупным мужиком, и морально – не всегда он сможет сдержать раздражение, будет капризничать, как ребенок, будет терять терпение и надежду, обижаться на тебя, на судьбу, на весь белый свет. Месяцы, годы могут уйти на то, чтобы поставить его на ноги. Выдержишь?
— Знаю, все знаю, — Светлана слабо улыбнулась. — Я готова к этому, я смогу помочь ему.
— Вот ведь счастье
Ирина Устюгова уже вторую неделю ходила с кашлем, который никак не проходил из-за сырой холодной погоды – в конце марта снег перемежался с дождем, казалось, что на дворе не весна, а глубокая осень. Сергей попытался уговорить ее пойти к врачу, но она, представив себе очередь в поликлинике, отказалась наотрез.
— Вызови завтра врача. — Томский встретил ее у института и отвез домой.
— Сережа, у меня ведь нет температуры, никто вызов не примет, — Ира помотала головой и зябко втянула ее в плечи, напоминая своим видом нахохлившегося воробья.
— А ты скажи, что есть, тридцать восемь и пять, — посоветовал Сергей.
— Врач придет и увидит, что ничего подобного и в помине нет. Представляешь, что мне придется выслушать? Больничный после этого точно не даст.
— Слушай, ну а вдруг у тебя что-нибудь серьезное. Доходишься до воспаления легких, что тогда? — Сергей не отставал от нее. — Давай я в нашей клинике попрошу, послушают тебя и, может, рентген сделают.
— Ладно, посмотрим. Я пока на работе договорилась, что два дня дома посижу, а потом выходные будут; выйду только в понедельник на коллоквиум.
— Правильно, не выходи совсем на улицу в эту мокроту. Что нужно в аптеке или из продуктов, скажи, я схожу куплю. — Сергей открыл холодильник и стал исследовать его содержимое. — Та-ак, колбаса, яйца, майонез, пельмени – классический холостяцкий набор, даже молока нет. Иришик, давай поженимся, тебе тогда придется меня и Лешку кормить, и сама начнешь питаться нормально, а то для кого-то готовишь, а для себя нет.
Затем он обревизовал аптечку.
— Нет, надо за тебя взяться, куда не глянь – одно безобразие. Горчичники, перцовый пластырь, таблетки – больше половины с истекшим сроком действия, пора выбрасывать. Все, я пошел по магазинам, — Томский начал одеваться.
— Сигареты купи, у меня полпачки осталось, — попросила Ирина.
— Вот возьму и не куплю! С таким кашлем еще и курить?!
— Ты что?! — Ирина возмутилась. — От ларингита еще никто не умирал, а без курева я точно сдохну.
Сергей, уже надев куртку, вернулся на кухню и обнял ее.
— Иришик, бросай курить, — попросил он.
— Я попробую, Сережа, но не сейчас. — Ирина жалобно взглянула на Томского, а он неожиданно взял ее, как ребенка, на руки, отнес в комнату и уложил на диван.
— Лежи и не смей вставать. — Сергей достал плед и укрыл Иру по самую шею. — Я приду и начну тебя лечить.
— Сережа, возьми ключи около зеркала, я тебе собрала в комплект и от квартиры, и от тамбура, и от подъезда.
— Ириша… — Сергей
— Долго не ходи, — улыбнулась Ирина и поудобнее устроилась на подушке.
— Я быстро, — пообещал Сергей.
Когда Томский вернулся из магазина и стал открывать дверь, соображая какой ключ от какого замка, из своей квартиры выглянул Ирин сосед.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Томский, на миг оторвавшись от своего занятия.
Старик внимательно оглядел пакеты, забитые продуктами, связку ключей в руке Сергея, самого Сергея в мокрой куртке и с влажными волосами.
— Добрый вечер, — поздоровался он, удовлетворив свое любопытство. — Опять дождь на улице?
— Был дождь, сейчас снова снег пошел.
— Как же вы без шапки ходите в такую погоду? Так и заболеть недолго, — сосед решил продолжить разговор. — Ирочка вот, похоже, простудилась. Жена слышала, как она кашляет.
— Не стоит беспокоиться, легкая простуда. Все пройдет, — Сергей наконец-то справился с замком, подхватил пакеты и осторожно закрыл за собой дверь.
«Мой статус повысился, со мной начали здороваться соседи», — усмехнулся про себя Томский. Весь март Сергей два или три раза в неделю бывал у Ирины и подозревал, что соседский дедок примечает, когда он приходит, когда уходит. Что о нем подумают соседи, ему было все равно, но не хотелось, чтобы они перемывали кости Ире.
Вот если бы она согласилась выйти за него замуж! Сергей уже предпринимал попытки поговорить об этом с Ириной, но она каждый раз уходила от разговора под разными предлогами. Томский не мог понять в чем дело, ведь они просто созданы друг для друга во всех отношениях, до того им хорошо вместе. Алешка с Ириной отлично ладят, ни его мама, ни Ирины родители, по его мнению, не должны им препятствовать – ведь не по шестнадцать же им лет.
Сергей вспомнил Ириного отца, его удивительно теплые глаза, вспомнил, как он рассказывал ему и Алешке об экспонатах музея. Ни малейшего высокомерия или брезгливого любопытства, как у родителей первой жены, не чувствовалось в его поведении, только добрый интерес к новым знакомым дочери. Брат Ирины Максим – Томский в очередной раз поразился тому, как тесен мир, — искренне обрадовался ему и повел себя не просто по-дружески, а по-братски.
Сергей снял мокрую куртку и заглянул в комнату. Ирина спала. Журнал, который она взяла почитать, лежал на полу около дивана. Томский на цыпочках прошел на кухню и, стараясь не шуметь, начал разбирать покупки. Потом поставил варить картошку и кинул на сковородку купленные в отделе полуфабрикатов котлеты. Когда все было готово, Сергей пошел будить Иру.
— Просыпайся, малыш, — прошептал он прямо в маленькое ухо, чуть прикрытое каштановыми волосами, и прикоснулся к нему губами.
Во сне ее лицо казалось беззащитно детским, от этого у Сергея появилось неистовое желание уберечь ее от малейшего зла, исходящего от окружающего мира, спрятать в своих объятиях от непогоды, от простуды, от косых взглядов и пересудов соседей, от всего, что могло причинить ей боль. «Воробышек мой милый!» – с нежностью подумал Томский.