Институт экстремальных проблем
Шрифт:
— Где решение? Не ври, что на черновике! Садись и делай как следует! Час тебе даю!
Лешка обиженно вскинул глаза на отца, но, увидев его сердитый взгляд, уселся, недовольно сопя, за уроки.
— Никакого Интернета на сегодня!
Сергей подхватил ноутбук и ушел с ним на кухню. Там он налил себе чаю и занялся любимым делом – стал редактировать снимки. Он открыл несколько фотографий Ирины. Те были доведены до такого уровня, что править там было уже нечего. Сергей просто сидел и мечтательно любовался ее глазами, улыбкой, фигурой, вспоминал ее голос. За этим занятием его застала мама.
— Она симпатичная, Сережа, и глаза у нее добрые, — Валентина Михайловна
— Да пока ничего, мама, — усмехнулся в ответ Томский. — Поцеловались пару раз и только. То, что я остался у нее ночевать, ни о чем не говорит, ничего между нами не было. Ни-че-го, — повторил он задумчиво по слогам.
Заметив на лице матери беспокойство и безмолвный вопрос, Сергей нахмурился:
— Нет, даже и не думай, что Ира меня отвергла, или что у меня с ней не получилось, мы просто решили не торопиться – не по шестнадцать лет. Если бы однажды я вовремя притормозил, совсем по-другому жизнь пошла бы. Я о многом жалею, мама, потому что сделано столько глупостей, и столько упущено возможностей, которых не вернуть, что порой становится не по себе.
— А я, конечно, результат твоей глупости! — обиженно заявил Алешка, который тоже пришел на кухню и услышал последние слова Томского. — Теперь жалеешь об этом!
Он настороженно смотрел на отца, ожидая новой вспышки, но тот покачал головой и обнял мальчика.
— Ты – единственное стоящее, что я сделал в своей жизни. Об этом я никогда не жалел и не пожалею.
Томский вспомнил, с каким нетерпением, не обращая внимания на ухмылки друзей, ждал рождения ребенка, какое счастье испытывал, глядя на совсем крохотного сынишку, как вставал к нему ночью, когда тот плакал, как менял ему пеленки, кормил из бутылочки сцеженным молоком, когда Татьяна уходила на занятия в техникум, как гулял с ним, никогда не пользуясь коляской, а держа малыша на руках. В соседнем парке, куда он ходил, мамы и бабушки с колясками сначала с любопытством разглядывали молодого мужчину в потрепанном камуфляже, нянчившегося с младенцем, но вскоре привыкли и даже вовлекали его в обсуждение всех детских проблем. На отцовских руках малыш или безмятежно спал, или с тихим любопытством изучал окружавший его мир, но если с ним выходила гулять бабушка или, тем более, мать, через полчаса окрестности заполнялись истошными воплями. Валентина Михайловна могла успокоить внука, а у Татьяны это совсем не получалось. Она относилась к ребенку, как к кукле, ей нравилось покупать ему разнообразнейшие костюмчики, демонстрировать его подружкам, но не более того. Неудивительно, что Алешка тянулся к отцу и бабушке, а мама была у него на втором месте. Еще Сергей вспомнил, как усталость после работы, накопившиеся в течение дня раздражение и другие отрицательные эмоции мгновенно исчезали, стоило только увидеть сына и услышать его голос. Он очень хотел еще детей, но заводить даже второго ребенка Татьяна отказалась наотрез: «Нечего нищету плодить!»
Лешка прижался к отцу. Он любил его, гордился им и немного жалел – уж очень невеселыми были его глаза, особенно после развода. Только в последнее время, когда Сергей встретил Ирину, Лешка почувствовал, что отец начал отходить от событий годичной давности.
— Вот, папа, я все сделал, посмотри, — Лешка протянул отцу тетрадь и мимоходом стянул пряник.
— Ладно, верю. — Томский не стал проверять математику. — Я в этом все равно ничего не понимаю. Вот женюсь на Ирине Владиславовне – будет кому тебя контролировать!
— Женись, папа, она добрая.
— Ты разрешаешь? — Сергей пристально смотрел на сына.
— Угу, — промычал Лешка, дожевывая добычу.
— Ну,
— Сережа, почему ты себя так низко ставишь? — возмутилась Валентина Михайловна. — Откуда у тебя такие комплексы? Да за тебя любая с радостью пойдет, не раздумывая!
— А потом с еще большей радостью разведется! — Сергей махнул рукой. — Давайте не будем сейчас об этом говорить.
Всю ночь Томский думал о словах сына, о том, что услышал от матери, вспоминал Ирину и заснул только под утро. Во сне Сергею казалось, что он чувствует прикосновение ее рук, он видел ее снова в Рябиновке, только не на складе среди химреактивов, а среди золотисто-багряных деревьев, и они любили друг друга, лежа на траве и опавших листьях.
Медведев уже не жалел, что уехал в Песчаное. Малолюдье – он был один в комнате на трех человек, тишина заснеженного леса и застывшего озера успокаивали нервы. Вадим никогда не был в санатории и опасался, что тамошний уклад напомнит ему больницу. Однако все было намного лучше, выдерживать распорядок дня оказалось совсем необременительным, свободного времени было предостаточно. Назначенные процедуры Медведев проходил в первой половине дня, а массаж успевал сделать еще до завтрака.
В массажном кабинете работали две медсестры. Вадим попал к женщине средних лет, своей миниатюрной комплекцией напомнившей ему Ирину Устюгову. Скептически глянув на нее перед первым сеансом, Медведев счел предстоящую процедуру напрасной тратой времени, но через пять минут понял, что массажиста нужно ценить не за силу, а за умение. Вадиму показалось, что маленькие ловкие руки перебрали его спину по косточкам, отдельно обработали каждую связку и мышцу; встав с кушетки, он почувствовал себя двадцатилетним и до конца дня наслаждался невероятной легкостью и гибкостью, вернувшимся к нему.
А на следующее утро Медведев еле поднялся с кровати – так болело все тело. Массаж превратился в пытку, спина, казалось, превратилась в один большой синяк, мышцы закаменели от боли, а от самого легкого прикосновения рук хотелось орать.
— Ничего-ничего, потерпите, боль через пару дней пройдет, — уговаривала его медсестра, чуть дотрагиваясь до Медведева. — У вас все просто срослось воедино, а я вчера разбила этот монолит, поэтому и больно. Сегодня я тихонечко вас помассирую и попрошу физиотерапевта дать направление на жемчужные ванны и сауну. Давление у вас нормальное?
— Наверное, — Вадим еле сдержался, чтобы не взвыть, когда ему начали массировать шею. — Никаких проблем на медкомиссиях не было.
— Вот и хорошо. Завтра придете ко мне после сауны; хорошо разогреетесь там, массаж не таким болезненным покажется, а уже потом пойдете на ванны, если врач по-другому не скажет.
Жемчужные ванны чрезвычайно понравились Вадиму. Сначала, правда, его немного смутила необходимость снять с себя все, но пожилая медсестра лишь добродушно усмехнулась: «Никакие плавки не нужны. Закройте защелку и раздевайтесь спокойно, никто сюда не войдет. А старой бабушки стесняться нечего».
Струи пузырьков воздуха, бившие из решетки на дне ванны, приподнимали ставшее почти невесомым тело к поверхности воды, нежно массировали спину и расслабляли мышцы. Врач-физиотерапевт назвала эти ванны йодо-бромными; в теплой воде были растворены какие-то соли, видимо, от них помещение было наполнено запахом моря. Десять минут, отведенных на процедуру, пролетели совсем незаметно.
— Подольше нельзя? — поинтересовался у медсестры Медведев. — Так приятно, очень хорошо успокаивает, я чуть не заснул.