Институт экстремальных проблем

Камских Саша

— И не будешь снимать варежки и есть снег! — перебила отца Лена.

Катя отчаянно замотала головой. Девчушку настолько захватила мысль, что она весь день проведет с дядей, который будет в ее единоличном распоряжении, что она согласилась не только с варежками, но даже с манной кашей и творогом.

* * *

Катюшка сидела у Вадима на плечах и визжала от восторга, когда он, стоя на ногах, скатывался с самой высокой горки во дворе. Потом они, хохоча и обсыпая друг друга снегом, барахтались в сугробе. Две пожилые женщины, вышедшие на прогулку со своими внуками, обратили внимание на эту веселую возню.

— Никак,

Медведевский зять объявился, с дочкой гулять вышел, — с легким сомнением сказала одна.

— Да почему же вы так решили? — удивилась ее соседка по лавочке. — Это сын академика в отпуск приехал. Зять-то у Медведевых был – моль бледная, смотреть не на что, даром, что спортсмен. А этот – просто глаз не отвести, на отца похож, такой же видный мужчина.

— Загорелый-то какой, наверное, где-нибудь в Эмиратах или в Египте отдыхал, прежде чем к родителям приехать. Алла Николаевна вроде говорила, что он не женат, или я путаю его с кем-то?

— Был женат, да давно развелся. Уж не хотите ли вы, Лидия Ивановна, свою Таню ему сосватать?

— Нет уж, Наталья Викторовна, нынешнюю молодежь в этих вопросах лучше не трогать. Не только не послушают родителей, а сделают все наперекор. Пусть сами разбираются. — Под медоточивыми голосами таились ядовитые интонации – у обеих дочери развелись после нескольких лет замужества и теперь в одиночку, правда, не без помощи своих родителей, растили детей.

Со двора Катюшка уходить никак не хотела – дома нельзя бегать, прыгать, визжать и бросаться в дядю Диму снегом, зато там нужно будет сначала обедать, а потом ложиться спать. Ни того, ни другого Кате совсем не хотелось. Быстро догадавшись, что из дяди можно вить веревки, она пропускала мимо ушей его уговоры пойти домой. Бабушка позвонила проверить обстановку и устроила им обоим разнос, узнав, что они до сих пор не пообедали.

— Я подозревала, что вас нельзя оставлять вдвоем! — возмутилась Алла Николаевна. — Ты такой же безответственный, как трехлетний ребенок! Немедленно домой, все мокрое повесишь на сушилку в ванной, Катю переоденешь в сухое. Обед приготовлен, стоит в холодильнике. Записка, чем кормить ребенка, под магнитом. Разогрей, накорми ее и поешь сам. Дай телефон Кате! — под конец разговора скомандовала она.

— Почему ты не слушаешь, что дядя Дима тебе говорит? — строго спросила бабушка у внучки. — Завтра ты дома останешься не с ним, а со мной! Дядю Диму я вместо себя на работу отправлю.

— Бабушка, я буду слушаться и тебя, и дедушку, и дядю Диму! — отчаянно завопила Катюшка на весь двор так, что бабушка чуть не оглохла. У Вадима тоже зазвенело в ушах. — Только не отправляй его на работу!

— Досталось нам с тобой на орехи! — Вадим усадил девочку на плечи и пошел домой.

По дороге до квартиры и во время переодевания ему пришлось подробно объяснять малышке, что им досталось и о каких орехах идет речь.

На кухне Вадим открыл холодильник и, сверяясь с оставленной мамой запиской, начал вытаскивать бесчисленное, как ему показалось, количество мисок и кастрюлек с приготовленной едой. Катюшка внимательно наблюдала за этим процессом. «Разогреть в микроволновке», — на нескольких посудинах была такая пометка.

— Катюха, — Вадим оглянулся на девчушку, — покажи мне, как с печкой обращаться. У меня дома такой нет, я не знаю, что с ней делать. И вообще, дядя Дима тупой.

Теперь уже трехлетняя малышка, сияя от радости, что и она может чему-то научить

такого большого дядю, подробно объясняла Вадиму, какую нужно взять посуду, каким переключателем поставить время, а каким режим, как закрыть и как открыть печку.

Обед понравился Кате тем, что дядя не запрещал ей разговаривать за столом, не подгонял и не ворчал, как мама или бабушка, что она медленно ест и нужно десять раз все подогревать. А лучше всего было то, что дядя Дима после обеда не отправил ее спать. Они устроились вместе на большом диване, и дядя стал рисовать ей разных зверюшек. Страницы альбома очень быстро заполнились белками, зайцами, медвежатами и, конечно же, Вадим не мог не нарисовать Ветку и не рассказать малышке историю лосенка. Катя прыгала от восторга по диванным подушкам, а потом потребовала нарисовать ей принцессу из сказки.

Рука Вадима сама собой вывела тонкие черты лица, пышные волосы, спадающие на плечи, большие глаза с фантастически длинными ресницами. Катюшка замерла от восхищения и тихо прошептала:

— Золушка… Нет, еще красивее!

Медведев посмотрел на рисунок и вздохнул:

— Ее зовут Светлана, она работает вместе со мной.

— Принцессы не работают, — не очень уверенно сказала Катюшка.

— Она не принцесса, а самая обычная девушка, — снова вздохнул Вадим и тут же спохватился: — Нет, не обычная, а самая красивая, самая умная, самая добрая девушка на свете. Ее все любят.

— И ты?

— И я. Но мы поссорились. Я поступил очень плохо, и она на меня обиделась.

Вадим говорил, а сам в это время рисовал длинное платье со шлейфом и высоким кружевным воротником. Катя завороженно следила за движениями карандаша.

— Не похоже…

Медведев критически оценил свое творчество и достал из сумки фотографию, которую всегда носил с собой, редкий снимок, когда даже Сергей Томский оказался среди ребят. Всегда фотографировал он, а в тот раз доверил свою камеру Кириллу Задонцеву, который тоже знал толк в этом деле. В центре стояла стройная светловолосая девушка в темно-голубом комбинезоне с эмблемой института на нагрудном кармане, у ее ног лежал Казан и, задрав морду, смотрел на нее. Высокие Вадим и Илья, чтобы попасть в кадр, присели рядом с собакой, а около Светланы стояли Сергей и Петрович.

Катюшка внимательно разглядывала снимок, пока Вадим рассказывал ей, кто есть кто.

— Она очень добрая и очень-очень красивая! Вы помиритесь! — радостно сказала девочка.

— Ты так думаешь? Она простит меня? — Медведев переспросил, так хотелось ему лишний раз услышать несколько слов в подтверждение своих надежд.

— Ты ей скажи: «Я больше так не буду!» – посоветовала малышка. — Она простит тебя, улыбнется и поцелует. И больше вы никогда не будете ссориться.

— Катенька, ты умница! — обрадовался Вадим. — Я так и сделаю!

Заметив, как восторженно Катюшка смотрела на Свету, Вадим оставил фотографию ей, но попросил не показывать снимок никому.

— Я так спрячу, что никто не найдет, даже бабушка!

Потом Вадим читал племяннице сказки Андерсена и дошел до «Гадкого утенка». «Нет, Света гадким утенком никогда не была, — подумал он, — но нужно было как следует присмотреться, чтобы разглядеть ее нежную красоту, которая, не будучи подчеркнута косметикой, не бросалась в глаза. Какой я, к черту, художник, если не заметил этого? Примитивный самец, которому нужны тонны теней, туши и помады, чтобы посчитать женщину привлекательной!»