Институт фавориток
Шрифт:
Вместо ответа Файола откидывается на спинку дивана и протягивает к растению руку, разворачивая ладонью от себя.
— Не уверена, что на цессянских сработает, но можно попробовать, — бормочет про себя.
Я завороженно жду, что же произойдет. Проходит пара минут, и никаких изменений. Фай уже разочарованно кривится, но тут… Прямо на глазах одна из почек на веточке начинает набухать. Растет так быстро, что я даже невольно вздрагиваю, когда она лопается, а из нее с той же стремительностью выбрасывается стреловидный листик, вытягивается и дрожит, стараясь коснуться девичьей ладони.
— Ну вот так как-то, — убирает и потирает руки Файола. — На Рогрансе растения отзывчивее, честное слово, они к нам сами так и тянутся. А тут приходится больше усилий прикладывать, чтобы найти контакт.
— Но
Наверняка я радуюсь успехам рогранки куда сильнее, чем она сама, потому что девушка лишь отмахивается и садится удобнее.
— Ерунда. Так вот. Риолазу я сочувствовала. Это ведь очень тяжело, когда ты заведомо слабее других. А этот рогранин, несмотря на минимальные способности к стимуляции роста, тем не менее пытался доказать Анрону, что достоин управлять континентом. Проиграл, конечно. Но в тот момент меня восхитили его сила духа и умение держать себя в руках. И мы начали встречаться. Поначалу я даже не думала о личных отношениях с ним, видела в нем друга, которого нужно поддержать и которому я могу помочь найти свое место в жизни. Братьям ничего не говорила, они оба были против подобных встреч. А Риолаз находил моменты для свиданий наедине, убеждал меня в том, что способности у него низкие, потому что он никогда ранее активно ими не пользовался, с радостью выслушивал мои советы… Я его учила усиливать стимулирующий поток, сама не заметила, как позволила стать ближе, и в итоге влюбилась.
Теперь в голосе Файолы не слышится восторженной эйфории, и мне становится ясно, что и второй возлюбленный не принес девушке счастья.
— Он мной воспользовался, — подтверждает она мою догадку. — Когда понял, что я от него уже никуда не денусь, заявил моему отцу, что не собирается освобождать меня от влечения, а женится, только если получит в качестве компенсации трон Ога и титул вице-короля.
— Что сделал твой отец?
— Он его убил, — бесцветным голосом отвечает Фай.
— А как же ты?.. — Я невольно ахаю, настолько жестоким кажется мне наказание. Видимо, только мне, потому что в фиолетовых глазах вижу лишь холодное безразличие.
— Как избавилась от влечения? — правильно понимает мою мысль девушка и пожимает плечами. — Никак. За эти годы оно стало меньше, но полностью еще не угасло. Отец так разозлился, что даже не попытался Риолаза переубедить или уговорить со мной переспать. Сказал, что мне это будет уроком и страховкой от необдуманных привязок. Что хоть десяток-другой лет он не будет переживать за непутевую дочь.
— Ты так спокойно об этом говоришь…
— Сейчас — да, — грустно улыбается Файола. — А тогда мне казалось, что весь мир вокруг меня рушится. Эстон ни на минуту от меня не отходил, успокаивал, уговаривал потерпеть, объяснял, как подло поступил Риолаз… Да я и сама понимала, что он прав. И отец прав. А все равно хотелось мне только одного — быть вместе с тем, в кого я влюбилась. И то, что он уже мертв, не очень помогало. Постепенно чувства притупились, и даже воспоминания уже не приносят сильных переживаний, однако неприятие других мужчин осталось.
— Как же тебе сложно, — сочувствую я.
— Зато отец отпустил меня в этот полет с Эстоном, — тут же находит положительные стороны рогранка. — Если бы не гарантия моей незаинтересованности в мужчинах, сидела бы я на Рогрансе. А так и с тобой познакомилась, и на Цессе побываю, и за братом присмотрю. То есть за его новым развлечением. — В голосе Файолы появляется раздражение.
— А как твой отец отнесется к тому, что у твоего брата теперь есть фаворитка? — На всякий случай я приглушаю голос и придвигаюсь еще ближе, хотя, кроме нас, здесь по-прежнему никого нет.
— Понятия не имею, — разводит руками девушка. — Может, примет, а может, разнос устроит. Скорее, все же первое. В отношении нас родители никогда не строили грандиозных планов, которые брат мог бы нарушить своим поступком. Мы ведь с Эстоном очень поздние дети, моему отцу уже двести сорок лет. У нас есть два старших брата, один из которых давным-давно правит вместе с отцом и сменит его на троне, а про второго я тебе уже рассказала. И еще две сестры, но они первыми родились, когда родителям еще и сотни лет
— Получается, на вашей планете такой же срок жизни, как на Рооотоне? — удивляюсь я. — В пределах трехсот лет?
— Неужели и у вас так? — радуется совпадению Фай. — Надо же, насколько мы похожи!
— Не только мы, — отмечаю я. — Ипериане столько же живут. А вот зоггиане на треть меньше… Ты не в курсе, как на Цессе? Вионе? Лансе? Ле?
Спрашиваю, но моя собеседница лишь отрицательно качает головой, а потом еще и поясняет:
— Мы с ними всеми здесь впервые пересеклись. Хорошо мы знакомы разве что с исгреанами — система Ичос от нас совсем близко. Знаешь, — она тоже переходит на шепот, — мне кажется, отец послал запрос на вступление в империю именно для того, чтобы получить от них защиту. Слишком уж подозрительным стало их поведение. Исгреане с такой интенсивностью наращивали вооружение, что довели свою планету до полного истощения биоресурсов. По данным разведчиков, у них там даже растений практически не осталось, лишь машины, оружие, техника, дома, дороги, корабельные верфи, заводы… И наши способности стали для них желанным трофеем, за счет которого можно восстановить утраченное. Если они на нас нападут, мы защититься не сможем. Наш флот не в состоянии отразить атаку столь мощного противника. Исгреане превосходят нас и в вооружении, и в скорости реакции, они прирожденные воины и убийцы. Так что последний десяток лет мы живем в тревожном ожидании неизбежного порабощения.
— А порталы, связывающие планеты, на Рогрансе сейчас тоже закрыты? Они вообще работали? Вы тоже воевали? С кем?
Я снова не удерживаюсь от лавины вопросов, потому что знаю, что из известных мне планет лишь на Зогге военные действия велись исключительно из космоса, а на остальных как средство перемещения использовались в первую очередь порталы.
— Воевали, — подтверждает Файола. — Только мы до сих пор не знаем, с кем. Это же около трех тысяч лет назад началось и закончилось довольно быстро, а исторические хроники того времени скупы на описания нападавших. Мне учителя рассказывали, что наши предки, защищаясь от врага, вырастили вокруг порталов непроходимые леса из хищных растений. Сейчас в этих местах не то что жить невозможно, даже просто приближаться к ним опасно. Так что мы не имеем сведений о том, находятся ли порталы в рабочем состоянии или сквозь них уже давно никто к нам не перемещается. А у вас как было?
— На Рооотоне военные действия тоже быстро закончились. Захватчикам было сложно атаковать в полной темноте, и у рооотонцев с их ночным зрением имелось куда больше преимуществ. И, кстати, мы также не в курсе цивилизационной принадлежности тех, кто на нас нападал. С другой стороны, в нашем звездном скоплении и ближайшем его окружении сто тридцать звездных систем. Наверняка никто еще не исследовал и не изучил их все. И проявлять агрессию мог кто угодно…
— Агрессию? — За нашими спинами раздается жизнерадостный женский голос, а спустя секунду его обладательница падает на мягкое сиденье рядом со мной и интересуется: — Кто посмел обидеть мою Дей?
— Никто не обижал, не волнуйся, это мы о другом… Лурита, Файола, — представляю девушек друг другу и заинтересованно присматриваюсь к зеленоволосой красавице.
А ведь реально похорошела подружка! Глаза искрятся, на щеках здоровый румянец, на губах улыбка, платье одно из ее любимых, настроение лучше некуда…
— Где дядя Джаграс? — интересуюсь.
— Сбежал от меня и помчался выяснять, отчего такая задержка с высадкой.
— Сбежал? — удивляюсь я. — А как он вообще?..
— Потрепан, но жить будет, — привычно иронизирует иперианка и наигранно возмущенно восклицает, хотя я лишь молча улыбаюсь: — Не надо на меня так смотреть, Дей! Ему физические упражнения полезны. Ты его фигуру без одежды видела? Вот то-то же! Чтобы получить полноценное удовольствие от столетнего любовника, надо, я тебе скажу, очень постараться. Животик, мышцы не самые крепкие, и вообще его лишь на пару раз в день хватает… Ой! Простите! — Посмотрев на рогранку, она округляет глаза и торопливо прижимает ладонь ко рту, хотя, я уверена, никакого реального раскаяния и смущения не испытывает.