Инструкция по ловле ведьм
Шрифт:
Но бежать было некуда. Город оцеплен, и сил во мне нет. Оставалось ждать, кто победит.
Стены давили, не давая дышать. Скольким я готова была жертвовать, чтобы выспаться под крышей да на нормальной постели? Теперь все то же отдала бы, чтобы остаться на воле.
Обе стороны договорились. Совет забрал тело погибшего в огне проповедника и удалился в храм, дав воинам ровно двое суток на поиски.
Я попросила у Весены бумагу и перо. Не знаю уж как, но она сразу поняла, что я собираюсь делать.
— Опять
Как ни смотри, я кругом была виновата. Не думать о том, что ты делаешь и как все это аукнется, было легко и приятно, да только разучилась я. Не знаю, выберусь ли, выберется ли он, но дальше портить жизнь своим присутствием я не собиралась.
Глубокой ночью в наш дом постучали. Постучали не так, чтобы вежливо разбудить, а так, что дверь едва с петель не слетела.
Я проснулась еще до стука, заслышав шаги на крыльце. Натянула одеяло до подбородка.
Конечно, мы думали о том, что кто-то может прийти, но одно дело планировать, и совсем другое — столкнуться лицом к лицу.
Внизу забубнили несколько голосов сразу. Весена отвечала что-то заискивающе, тонким голоском.
Голоса приближались.
— Больна она, больна, не встает. — частила ведьма.
Я закрыла глаза.
Комнату ответили сразу несколько факелов. Я села, прижимая к груди одеяло.
— Кто вы? — притворяться испуганной не приходилось — я и так была напугана дальше некуда.
Люди с факелами встали в изголовье и изножье моей постели. Комната наполнилась теплым, рыжим светом и мечущимися по стенам тенями. Весена замерла у двери.
Прямо надо мной склонился мужчина. Его лицо терялось в тени.
— Подходит. — коротко говорит он, вглядываясь в мое лицо. Слегка поворачивает голову, и я вижу его глаза. На веках совсем нет ресниц, и по щеке ползут уродливые ожоги.
— Завтра привести ее в дом землевладелицы. Знаете, куда? — он поднимается во весь рост, глядит на растерянную ведьму. — Привести, притащить, на себе принести. К рассвету чтобы были.
Глава 21
Вышли затемно.
Редкая цепочка людей тянулась по дороге, никто ни с кем не говорил. Слухи множились, бродили, не давая ни правды, ни успокоения, и каждый шел наедине со своими мыслями. Я вцепилась ведьме в локоть, хотя бояться мне вроде бы было нечего.
Искали нового государя, незаконнорожденного сына почившего правителя, неясно каким способом, но никто из святых братьев в этом не участвует, а значит, и раскрывать нас некому.
В будущие управители государства я не метила, поэтому занята моя голова была совсем другим.
В кармане лежало письмо — многократно исправленное, трижды переписанное начисто, беспощадно смятое и вновь расправленное. Ну, какое уж вышло.
Если наследник в городе, а он должен быть тут — сегодня его найдут
Переберусь в глушь…может, заведу собаку. Назову ее Свином…
У дверей было столпотворение. Несколько мужчин — кажется, знакомых мне по лагерю — разделяли людей, отгоняя попавших по ошибке и тех, кто не проходил по возрасту.
Весена напоследок сжала мой локоть и прошипела на ухо:
— Виула, Виула, запомни уже, Трехголового ради!
Я удивленно покосилась на нее.
— Ты что это, решила к братьям присоединиться? — подозрительно прошептала я. Весена дернула плечом:
— Потом объясню. Давай, заходи.
Я поднялась по ступенькам вместе с тремя парнями примерно моего возраста и вошла.
Внутри яблоку негде было упасть. Я засмотрелась и застряла на пороге, получив тычок в спину.
Все стены были затянуты гладкой, переливчатой тканью нежно-голубого оттенка, как высокое, выбеленное жаром летнее небо; изящные мягкие лавки на гнутых ножках, а с потолка свисает огромная люстра с целой кучей свечей.
В комнате мялась и страдала целая толпа. Кто-то тайком ковырял стены, но большинство просто стояло, не зная, куда деть руки.
Я пролезла в уголок и оказалась прямо возле большого зеркала.
Не то чтобы я туда специально лезла, но уж раз так вышло…
Меж резных рам на меня глядела девушка, которую можно было описать одним словом — серость. Убранные под чепец локоны были точно такого же цвета, как мышиная шкурка. Светло-серое платье сидело как на корове седло, обтягивая что не надо и мешком свисая там, где, наоборот, не мешало бы подчеркнуть.
Критически рассмотрев себя вблизи, я помассировала темные круги под глазами, постучала по резко обозначившимся скулам, сзади стянула платье, обтянув талию. Ткань натянулась, подчеркивая почти присохший к позвонкам живот и череду выпуклых ребер. Неподалеку стоящий парень сначала воспрянул было духом, потом разглядел мое полное отсутствие женских прелестей и тоскливо взлдохнул.
— Красота. — с отвращением пробормотала я, выпуская платье на волю. — Виууула…
Прекрасное свежепридуманное имя сидело на мне еще хуже, чем отвратное платье.
Сначала грянул крик. Я дернулась было, но крик, хоть и нечленораздельный, был явно ликующим.
Все замерли. Несколько оставленных на входе воинов плюнули и бросились наверх.
Крик повторился, правда, немножко потише.
Спустя минуту с лестницы спустился мой вчерашний знакомый, и я втянула голову в плечи. Узнать Главного было трудно, но все-таки можно. Всю нижнюю часть лица занимал ожог, хоть и хорошо залеченный, но заметный — губы слегка оттянуло в сторону, награждая кривой ухмылкой.