Инструктор над законом
Шрифт:
Вопреки его дурным предчувствиям директор не стал мариновать его под дверью. Надо было отдать ему должное: Сорокин с бульдожьим упорством уже третий месяц пытался засадить Игоря Николаевича за решетку на максимально долгий срок, тот до сих пор ни словом, ни взглядом не проявил и тени враждебности по отношению к отравлявшему существование полковнику. Это было плохо - Сорокин невольно начинал чувствовать себя жалким надоедой, ради малой выгоды шьющим дело хорошему человеку, хотя и понимал, что именно этого и добивается его противник.
–
– Располагайтесь. Чай, кофе?
– Благодарю вас, не нужно, - ответил Сорокин, подбирая полы плаща и опускаясь в кресло.
– Тогда, быть может, чего-нибудь покрепче?
– Звучит банально, но я на службе.
– Сигарету?
Сорокин терпеливо покачал головой, отказываясь от протянутой пачки. Директор сел и взял сигарету сам.
– Понимаю, - сказал он, щелкая настольной зажигалкой и окутываясь облаком ароматного дыма.
– Не желаете ничего брать из рук врага.
Напрасно. Я ведь неоднократно говорил вам и готов повторять это снова и снова: я вам не враг, несмотря на те беспочвенные подозрения, которые вы с таким упорством продолжаете относить на мой счет.
Кончилось лето, на дворе осень, а вы все ищете и ничего не находите, и все же продолжаете искать...
Зачем вам это? Впрочем, я отнимаю у вас время.
Слушаю вас.
Сорокин откашлялся и без нужды поерзал, поудобнее устраиваясь в кресле. Некоторое время он внимательно разглядывал наполненный сжиженным газом прозрачный шар зажигалки, увенчанный сверкающим медным набалдашником. С усилием отведя глаза от блестящей игрушки, он заговорил, осторожно подбирая слова.
– Собственно, - сказал он, - я зашел попрощаться.
– Как это мило с вашей стороны, - вежливо откликнулся директор, щурясь от дыма.
– Как вы верно заметили, предпринятое мной расследование ничего не дало...
Сорокин замялся, ощущая себя не в своей тарелке.
Во-первых, он был без формы, которая дала бы ему хоть какой-то моральный перевес. А во-вторых...
Во-вторых, он не мог не сознавать, что сидящий перед ним мерзавец абсолютно неуязвим, - по крайней мере, в данный момент. На него у Сорокина не было ничего. Забродов, дай ему, бог, здоровья, хоть и уничтожил это осиное гнездо чуть ли не до последнего человека, в то же время нечаянно оборвал все ниточки, которые вели из Риги к этому негодяю. Те же, которые не успел оборвать Забродов, аккуратно и эффективно обрезал сам Игорь Николаевич. Сорокин был уверен, что гибель начальника грузового автопарка, к которому был приписан тот самый мебельный фургон, что утопил в устье Даугавы Забродов, - дело рук Игоря Николаевича.
Но суду, как всегда, требовались доказательства, которых у Сорокина не было.
Все работники завода, которых ему удалось опросить,
Никто, от начальника отдела кадров и до подсобника, не мог сказать о директоре дурного слова.
Сорокин с удивлением убедился, что Игоря Николаевича любят все: инженеры, рабочие и даже уборщицы мужских туалетов, которые, как известно, не любят никого. Иногда это всеобщее обожание заставляло его колебаться в собственных выводах, тем более, что и сам он порой с трудом удерживался от проявлений симпатии к этому человеку.
Тем не менее, Сорокин был уверен, что перед ним преступник.
Ущучить директора было сейчас трудно, почти невозможно. Успехи его и Забродова. Если, конечно, не считать успехами несколько вновь нажитых врагов в ФСБ и обострившуюся, как всегда не ко времени, язву.
– Ваше расследование и не могло ничего дать, - все так же приветливо сказал директор, элегантно сбивая пепел в сверкающее полушарие пепельницы.
– Я чист перед законом. Почему бы вам не поверить в очевидное?
– Для меня это вовсе не очевидно, - упрямо наклонил голову Сорокин. Не может быть, чтобы хищения, проводившиеся с такой регулярностью и в таких масштабах, происходили без вашего ведома, потворства, а то и прямого руководства. Кто такой Говорков? Скромный начальник цеха. Ему не под силу было наладить бизнес такого масштаба, разве не так?
– Перестаньте вы все время тыкать мне в нос Говорковым, - с легким раздражением произнес Игорь Николаевич.
– Мне никогда не нравился этот Тихарь...
– Кто?
– Простите... Тихарь - это его так рабочие прозвали. За глаза, конечно.
– Кстати, это была его кличка среди коллег по бизнесу, - заметил Сорокин.
– Странное совпадение, не правда ли?
– Не знаю. Так вот, дела Говоркова - это его дела. И не надо припутывать сюда завод!
– Вы что же, хотите сказать, что найденный в Риге вольфрам и другие редкоземельные металлы были доставлены не с вашего завода?
– Господь с вами! Я ведь вам это уже сто раз говорил. Нам самим не хватает, где уж тут налево приторговывать...
– Выходит, Говорков работал на одном заводе, а крал на другом? По совместительству?
– А вы страшный человек, полковник, - сказал вдруг Игорь Николаевич. Вы же умный человек, вы прекрасно видите, что надоели всем до смерти, что ничего вам тут не светит. Но вы все равно упорно приходите сюда и повторяете одно и то же, словно надеясь взять меня измором.
– Чем черт не шутит, - сказал Сорокин, кладя ногу на ногу и засовывая руку за отворот плаща.