Инструктор по любви
Шрифт:
– Это… – Маэль вглядывается в мои глаза, и я впервые замечаю в его взгляде подлинную взволнованность. – Это расстройство пищевого поведения. Может проявляться в совершенно различных формах, – он продолжает обследовать меня глазами, как будто мне осталось жить несколько секунд, а он придумывает способ сказать мне об этом.
– Да всё у меня нормально, – едва слышно произношу и опускаю взгляд вниз. – Я просто… мне правда не нравится то, что здесь дают.
– А дома… – Маэль продолжает расспрашивать меня, и я поднимаю усталый взгляд к его лицу. Когда он превратился
– Мистер Мартен, я устала, можно… – отвожу глаза в сторону. – Можно я немного отдохну?
– Конечно.
Маэль встаёт на ноги, а я невольно бросаю взгляд на его подбородок, ибо не могу (или не хочу) смотреть ему в глаза. Вижу, как он с силой сжимает челюсть, и слышу его тяжёлый вздох.
Мистер Мартен огибает мою кровать, направляясь к выходу, и я уже думаю о том, что нудные лекции на сегодня закончились, но он внезапно останавливается, прямо около двери в палату.
– Леона, это не какой-то страшный диагноз, не надо этого бояться. – Не смотрю на него, продолжая прожигать взглядом белую простыню. – Если бы ты признала, что действительно имеешь проблему, тебе самой было бы проще.
– У меня нет никаких проблем, – слишком быстро выдаю, кинув на него броский взгляд.
– Хорошо, – Маэль касается ручки двери. – Отдыхай. А насчёт нашего занятия… – он прищуривается. – Можешь не приходить.
– Я приду, – раздражённо кидаю, отвернувшись от мистера Мартена, который в тот же момент опускает ручку двери вниз, неторопливо выйдя в коридор.
– Проблема? Серьёзно? – небрежно усмехаюсь своим мыслям и закатываю глаза, сложив руки на груди. – Серьёзно?.. – едва слышно добавляю уже вслух.
Я прикрываю глаза, а в мыслях всплывает один светский вечер, на котором я была прямо перед моим отъездом во Францию.
Воспоминания Леоны
– Леона, выпрями спину, – Агнес хлопнула меня по спине, и я выгнулась сильнее. – Статные девушки держат осанку, – равнодушно добавила тётушка, тут же убрав руку с моей поясницы.
– Тётушка, я и так её держу, – я повернула голову влево, взглянув на Агнес, стоящую за мной.
– Т-с, идут.
Она жестом показала, чтобы я замолчала, в уже привычной для меня манере не давая мне доказать ей, чего я на самом деле ст'oю. Поджав губы, я развернулась, всматриваясь в морщинистые лица незнакомых мне людей, очередных бизнес-партнёров тётушки.
– Агнес, вы как обычно прекрасны! Великолепны!
Я отошла в сторону, освобождая пространство для этих лицемерных мужланов.
– Бросьте, я не великолепна. Если только прекрасна, – Агнес надменно улыбнулась, одарив одного из лицемерных мужланов двойным поцелуем в обе щёки. – А вот моя племянница, Леона… – она небрежно взмахнула рукой, притянув меня к себе. – Просто прелесть. Занимается фехтованием, знает пять языков и любит ездить верхом, – горделиво добавила тётушка, и мужланы начали одобрительно кивать.
– Вот же цирк, – пронеслось в моих мыслях, но озвучила я лишь: – Мы неимоверно рады видеть вас в нашем особняке. Чувствуйте себя как дома, – я коротко поклонилась, хоть Агнес и не давала мне указаний это делать.
Я издевалась,
– Прошу вас, проходите в главный холл, – любезно кинула Агнес, проводя гостей в комнату, и вернулась ко мне. – Леона, позови прислугу. Скажи им, чтобы начинали носить аперитивы. Нужно их разогреть, – азартно произнесла тётушка, кинув мимолётный взгляд в залу.
– Хорошо, тётушка, – устало выдавила я, ибо каблуки стали для меня веским поводом для совершения жестокого само… расслабления.
Когда я уже собралась пойти на кухню, с походкой великого энтузиаста, Агнес меня окликнула:
– Девочка моя, ты поправилась? – Я вопросительно подняла брови, пока она окидывала меня оценивающим взглядом, недовольно поджав губы. – Ладно, разберёмся с этим позже. Больше не надевай это платье, оно тебя полнит.
Тётушка развернулась и медленно пошла в залу. Я стояла несколько секунд, прожигая взглядом проход. Агнес подошла ближе к гостям, тут же натянув на губы официальную улыбку, и начала общаться с ними так, как будто они являлись для неё лучшими друзьями на всём белом свете.
Я повернулась и со злостью сделала шаг вперёд. И ещё один. И ещё. Когда дошла до кухни, передала распоряжения Агнес, и, загрузив людей работой, осталась совершенно одна.
Я коснулась своего живота, опустив на него ладони, и провела по нему руками. Кожу заласкала приятная ткань элитного бархата. Но я знала: то, что находилось под этим самым бархатом, – отвратительно. Я сама видела, как начинала по какой-то причине полнеть, может, из-за гормонов, может, ещё из-за чего, и тот факт, что я ничего не могла с этим поделать, сводил меня с ума. Теперь ещё и тётушка это заметила, значит, я точно должна была стать меньше. И худее. Красивее. Может, тогда она увидела бы во мне что-то по-настоящему прекрасное?
Я направилась в ванную и закрыла за собой дверь, повернув защёлку в два оборота. Мне показалось, что, если я закрою дверь надёжнее, никто не услышит то, чем я собираюсь здесь заняться.
Мне очень хотелось найти способ доказать тётушке, чего я на самом деле ст'oю.
Чувствую, как мои глаза наполняются слезами, и продолжаю держать их плотно закрытыми.
– Нет, Маэль неправ. Это не болезнь. И не проблема. Единственная проблема – этот идиотский лагерь и такая же идиотская Милли, – до сих пор убеждаю себя в мыслях.
Но если я так сильно уверена в том, что дело только в лагере и в Милли, то почему я рыдаю прямо здесь, в этой неказистой палате?
– Потому что ты слабая, – слышу ответ в голове голосом тётушки и сильно поджимаю губы, чтобы не заплакать вновь. – Статные девушки должны держать себя в руках. В том числе всегда выглядеть на все сто процентов. Со своим умением влезать в неприятности и халатно относиться к своему будущему, ты никогда ничего не добьёшься, – она продолжает давить на меня, и я, встряхнувшись, закрываю лицо ладонями, пытаясь прогнать её из головы.