Инсуху - маралья вода
Шрифт:
Небо на востоке посветлело. Начали меркнуть звезды. Крохотная зорянка тинькнула в кустах. Робко вздохнул предрассветный ветерок, чуть слышно прошелестели листья. Потом на северо-востоке, по извилистой линии хребта, будто кто тонкой кистью наложил золотистую кайму. Кисть вела кайму все дальше и дальше по хребту, щедро брызнула позолоту на один из пиков поднебесного кряжа, и вскоре вдалеке загорелся в утренних лучах солнца двухвершинный "Час-Тах".
– Смотрите, ребята, озеро!
– Каракол?
– Ну, конечно.
– Ого! Какое оно большое.
– Вот и добрались.
–
– Сколько бы там до него ни было, дойдем. Но факт остается фактом, мы уже видим его.
Вдали, между вершинами "Час-Таха" протянулась светлая полоска с легким розоватым, оттенком. Солнце еще не показывалось из-за гор. В развалах лежал туман светлыми неподвижными облачками. Утренний воздух был свеж и ясен. Петя стоял в стороне от ребят, у края обрыва, и рукой молча манил их к себе, показывая вниз. Там шли размеренным, неспешным шагом маралы. Маралуха остановилась, повернула голову назад. Из-за скалы выбежал теленок. Забавно разбрасывая длинные ноги, он подскочил к матери и жадно уткнулся в вымя. Мать ласково оттолкнула головой теленка и пошла дальше.
Ожидавший ее марал, закинув голову с рогами, спокойно смотрел большими умными глазами на ребят, склонившихся над обрывом. Постояв в таком положении несколько минут, он опустил голову и неторопливым шагом пошел дальше.
Звери уже скрылись в густом подлеске, а мальчики все не двигались с места, словно ждали появления еще других.
– Красавцы!
– восхищенно произнес Петя.
– Ты их снял Славка?
– Ух, ты, совсем забыл, - Славик схватился за аппарат, но было уже поздно.
– А какой гордый и независимый вид у того, который с рогами,- сказал Петя.- Мне кажется, я никогда не выстрелил бы в такое красивое животное. Не поднялась бы рука.
– Мало стало зверя, - промолвил с огорчением Сыркашев.
– Прежде марала по Инсуху много водилось. Охотились за ним. Плохой человек и весной бил. Молодые рога сильно дорогие у зверя. Рога срежет, шкуру возьмет, мясо в тайге бросит. Дело разве… Вот чем занимались, - с суровым оттенком в голосе произнес Сыркашев.
– Мы не промышляли эдак, зря не губили зверя. Марал зачем нам…
– А где же озеро?
– вскричал Олег.
– Я не вижу его.
– Протри очки.
– Да нет, без шуток. Где же оно? Смотрите сами. Ну, где?
И в самом деле, озера между двумя вершинами "Час-Таха", которое казалось таким близким, уже не было.
– Вот тебе и Каракол. По усам текло, в рот не попало, - проговорил разочарованно Олег.
– Как же так…
– А вот так. Совсем это было и не озеро,- проговорил Костя.
– А что же, по-твоему?
– Туман. Обычный над озером. Солнце поднялось, и туман исчез.
Издалека долетел звук, напоминающий громкий рев оленя во время гона.
Сыркашев рассмеялся:
– Сергей Петрович кричит. Как марал осенью, на свадьбе. В стволы ружья дует. Сильно похоже. Умеет манить зверя.
Снова прокатился внизу глубокий, грубый сильный звук.
– Нн-о-оо… Идем. У нас тоже брюхо пустое, ворчит, есть просит.
26. ЧТО ПРОИЗОШЛО НА ПЕРЕВАЛЕ
Сергей
Огромные обломки разрушенных временем скал загромождали безлесную вершину перевала. "Час-Тах" с него казался уже совсем близким.
Алексей Иванович, попыхивая трубкой, окинул довольным взглядом окружающую местность. Грозные неприступные пики тонули в глубокой небесной синеве. На небе не было ни единой тучки.
– Ладно дело вышло, - проговорил Алексей Иванович.
– В ненастье тут ходить сильно худо. Теперь утром и на Караколе надо быть.
Сыркашев вдруг насторожился, вынул изо рта трубку и стал внимательно прислушиваться. С той стороны, откуда они только что поднялись на перевал, из-за гранитного гребня донесся странный скрипящий звук. Алексей Иванович, слегка склонив голову, молчал, продолжая вслушиваться в глухой удаляющийся шум. На перевале дул несильный свежий ветер. Ребята еще не появлялись. Но за гранитным гребнем уже слышались их голоса. Отдельных слов разобрать было нельзя. Все кричали разом, кому-то что-то советуя, перебивая один другого. Голоса мальчиков были взволнованны. И вот до Сергея Петровича и Сыркашева уже совершенно отчетливо долетел отдаленный крик:
– О-оо-о-о-ой…
– Ээ-э, не ладно там, - тревожно проговорил Алексей Иванович.
– По-мо-о… - ветер оборвал слово, сбросил с перевала.
На гранитном гребне показался Петя. Увидев спешащих Сыркашева и Сергея Петровича, он крикнул, махнув рукой вниз:
– Там Славка…
Не сказав больше ни слова, Петя спрыгнул обратно, на северную сторону перевала.
А там произошло вот что…
На одной из скал с острой вершиной сидел неподвижно, сложив крылья, огромный хищник-бородач с почти голой головой и шеей. Вот голова с клювом, загнутым на конце крючком, поднялась, повернулась направо, налево; голая шея вытянулась, могучие крылья раскрылись, хищник точно уперся ими в вершину скалы, тяжело взлетел и снова опустился на соседнюю, но уже ближе к мальчикам. Глаза у Славки загорелись.
– Ээх, братцы мои, вот это кадрик! Ой-е-оо… Подумать только. Какой орел!.. Эх черт, длиннофокусного объектива нет. Но ничего, подойду ближе.
– А следует ли, Славка, задерживаться? У тебя уже есть орлы. Куда тебе их?
– Ты понимаешь, Костя, нет такого.
– Ну, встретятся еще. Пошли. Сергей Петрович и Сыркашев ждут.
Славка заупрямился.
– Вот еще… Упустить такой кадр, да что ты, Костя.
– В голосе мальчика прозвучала обида.
– Это много времени не займет. Вы идите, а я сниму два-три кадра и догоню. Я быстро.
Славик сбросил рюкзак.
Скала, на которой сидел орел, отделялась от ребят широким, крутым косогором, покрытым камнем и щебнем. Не успел Славка пробежать по мелкощебнистой россыпи и десятка метров, как от подошвы скалы до него долетел глухой шум. Скрип камней. Россыпь внезапно пришла в движение и потекла вниз. Славка продолжал бежать по колеблющимся камням, но только сейчас следившие за ним мальчики заметили, что он не приближается к скале, а все время отдаляется от нее. Вначале им это показалось забавным.