Интерферотрон Густава Эшера
Шрифт:
Погрязшая в готическом романе Филомела не спала и на стук Мориса быстро вышла из спальни, но, спустившись вниз, направилась не к больным, а прямиком в гостиную. Цельный вид букета ее поразил. Труды Рэдклифф в сувенирном исполнении (рисовая бумага, переплет из лосиной кожи, движущиеся гравюры) тоже произвели сильное впечатление.
— Это что — очередная порция из вашей дневной добычи?
— Нет. Я аккуратно выполняю обязанности ночного санитара и домой не отлучаюсь. Книги доставлены по «холовешке».
— Неужели
— Вполне вероятно.
— Вы меня не разыгрываете? Может быть, вы их тайно обновляете, пока я лежу в спальне?
— Это легко проверить. На обратном пути я занесу их в вашу комнату. Утром сами все увидите. Заодно взгляните на состояние той книги, которую вы сейчас столь увлеченно читаете. Я также могу перенести в вашу спальню вазу, если запах цветов не будет мешать.
Филомела молча вышла из гостиной; Морис последовал за ней. У дверей в палату Богенбрума она резко остановилась и, повернувшись к Вейвановскому сказала:
— Кажется, я догадалась. Вы стащили люпус из поселка. Может, даже не один. Это так?
— От вас ничего нельзя утаить, — развел тот руками. — Вы безусловно правы.
— Там точно не осталось людей?
— Могу рассказать. Как вы думаете, сколько селений между Тупунгато и Оливаресом?
— Не знаю. С десяток, наверное, наберется.
— Я тоже так думал. Их всего пять, и они необитаемы. Всю дорогу я смотрел по датчику. Больше всего народу в городе. Целых семь человек.
«А может быть, уже и никого», — подумал про себя Морис, но свои догадки озвучивать не стал.
— Следовательно, менять каждые два часа обстановку в палатах нет необходимости? — Филомела оперативно делала заключения.
— Я сам хотел вам об этом сказать завтра — или это уже сегодня — вечером. Просто не хотел торопить события. Но от дежурств не отказываюсь.
— А я бы и не стала вас от них освобождать, — строго сказала Венис. — У меня тут пока что палаты интенсивной терапии, и ночные сиделки обязательны.
— Единственное, о чем я хотел бы попросить, так это заменить кресло на небольшой диван. Мне теперь дозволяется немного вздремнуть на вахте?
Филомела задумалась.
— Да, можете. Но не увлекайтесь. И прислушивайтесь к соседним спальням. Диван, к тому же, я вам поставлю только завтра — то есть сегодня — вечером. Пока что я не убедилась окончательно в прочности холовизионных поставок. Если они продержатся сутки — тогда изменим график. А до этого момента все будет по-прежнему. Разбудите меня в три.
Морис слегка поклонился в знак согласия. Венис обновила обстановку в лазарете и ушла к себе, прихватив по дороге пятитомник Рэдклифф.
Следующие два часа Вейвановский, несмотря на изрядное количество употребленного кофе, провел в состоянии полудремы и с трудом успел прийти в себя, чтобы разбудить Филомелу. После ее обхода он вышел на связь
— Чем порадуете, Морис?
— Поездка, на мой взгляд, была весьма успешной. Я насобирал одиннадцать люпусов.
— Превосходно! Они все в рабочем состоянии?
— Похоже, что да.
— Вы проверяли?
— Средств для проверки у меня не было, но после изъятия каждого окрестная архитектура сильно менялась.
— Представляю. Мы со Стивом устроили в Сапале грандиозный погром. Но я так и не смог понять, где находятся психостанции на западе. Очевидно, спрятаны где-то в горах, потому что дома вокруг в основном двухэтажные, а в Кантабиле, в частности, напряженность пси-поля довольно невелика.
— Пять штук я как раз снял в поселках на востоке.
— Надеюсь, никто не пострадал?
— Вымирание человечества в Андах, оказывается, протекает быстрее, чем я полагал. Поселки совершенно необитаемы. Кроме Тупунгато и Оливареса, признаков жизни нигде не обнаружено, а в самом городе менее десятка жителей.
— Вы их не оставили без средств к существованию?
— Я решил не трогать несколько высотных домов.
— Ну и чудесно. Что говорит обо мне Филомела?
— Сегодня мы вас не обсуждали. Я сделал ей несколько подарков и, похоже, она все еще не может свыкнуться с тем, что синтезированные предметы больше не разваливаются.
— Да, действительно, я как-то упустил этот эффект из виду. Меня больше занимают другие проблемы. Так, что у нас на графике?
Кокон Густава повернулся к прикроватному табло и после изучения индикаторов жизнерадостно замерцал:
— Мой личный рекорд! Пятнадцать процентов! Как поживают остальные?
— Як ним не заглядывал. Думаю, неплохо.
— Венис по-прежнему не знает, кто ее пациенты?
— Я держу ее в неведении относительно наших разговоров.
— Насчет интерферотрона она тоже не догадывается?
— Заметила однажды, что я читал инструкцию на дежурстве. Не думаю, чтобы технические трактаты интересовали ее больше, чем мелодраматические романы, в чтение которых она сейчас погружена. Во всяком случае, каких-либо настораживающих вопросов она не задавала.
— Отлично. Это совершенно не женского ума дело. Все знакомые мне дамы, неосторожно попросившие меня рассказать об интерферотроне, на второй минуте разъяснений впадали в летаргию.
— Возможно, дело в талантах рассказчика.
— Ценю вашу иронию, но у вас признаков летаргии за последние дни что-то не замечалось. Какие виды на выздоровление у Стива?
— Пока прогноз не менялся. Богенбрум придет в норму раньше вас двоих.
— Сразу укажите ему дорогу в необитаемые поселки. Даже если я идиотом вернусь в Кантабиле, мне не хотелось бы, чтобы он своим присутствием отравлял мое растительное существование. Забыл спросить: где вы держите психостанции?