Интерконтинентальный мост

Рытхэу Юрий Сергеевич

И тут пелену летящего снега словно прорвало, и все трое находящиеся в байдаре увидели людей на берегу. Несколько человек, обвязавшись веревками, бросились навстречу байдаре. И, если бы не они, суденышко подхватило бы отступающей волной, затянуло под закручивающийся вал, и тогда… Но сильные руки крепко держали байдару, они подхватили обессилевших охотников, которых все же напоследок крепко ударило по спине следующей волной, но уже на твердом берегу.

Первый, кого они узнали, был Иван Теин.

— Быстро в машину! —

распорядился он. — Байдару — в Уэлен!

Тундровый болотоход не отличался особым комфортом, но, очутившись в кабине рядом со своим спасителем, Джеймс Мылрок, захлебываясь от сдерживаемых рыданий, признался:

— Друг… У меня нет слов… Нет слов, чтобы тебя благодарить! Ты нас спас!

— Да что вы, Джеймс! — Иван Теин был растроган и растерян этим проявлением благодарности. — Спасибо вашему умению…

И подумал: «Нет, могут еще жители Берингова пролива противостоять стихии! Не утеряли они наследства своих предков!»

Вдруг заговорил Джон Аяпан:

— Послушайте, друзья! Всё! И никогда больше! Окончательно!

Он произносил эти слова с какой-то горячей убежденностью, и поначалу всем показалось, что охотник начал бредить от пережитых волнений.

— Я вам говорю — всё! — повторял Джон Аяпан. — Я поклялся: если живым выберусь на берег, то больше никогда в жизни, до конца дней моих, не возьму в рот спиртного!

Все рассмеялись.

Спасенных поместили в сельской больнице, пустой, но теплой и уютной. Каждому была предоставлена палата.

После горячей ванны Джеймс Мылрок лег в чистую постель и заснул мертвым сном, как и двое его спутников.

На следующее утро, поднявшись с постели, Иван Теин первым делом глянул в окно; снегопад прекратился, но несколько ослабевший ветер все еще выл и стенал. И даже отсюда, из нового Уэлена видны были волны в море. Подумалось, что в старом Уэлене сейчас невесело. В давние времена в такую непогоду жители Уэлена, взяв с собой самое ценное и необходимое, уходили в сопки или же сюда, на тундровый берег лагуны, а возвратившись после шторма, обычно не досчитывались нескольких яранг.

Одолевая упругий ветер, Иван Теин заспешил в больницу.

Дежурный врач, племянница художника Сейгутегина, сообщила, что охотники чувствуют себя хорошо, отклонений от нормы нет, только излишне возбуждены.

— Это понятно, — с улыбкой заметил Иван Теин. — Для них это нормальное состояние!

В гостиной рядом с отцом сидела Френсис: несколько дней назад она ненадолго приехала в Уэлен, но непогода задержала ее. На время ее приезда Петр-Амая переселился к ней в гостиницу.

— Большое вам спасибо! — горячо произнесла Френсис. — Отец мне все рассказал!

— Это они молодцы! — возразил Иван Теин. — Прежде всего их надо хвалить и восхищаться ими за то, что они не растерялись и вели себя так, как должны себя вести настоящие охотники Берингова пролива… А что мы? Мы только

исполнили свой долг. Мы всегда помогали друг другу в беде здесь, в нашем море…

Спасенные уже успели переговорить с семьями, успокоить близких.

Ник Омиак отвел в сторону Ивана Теина и спросил:

— Что же нам дальше делать?

— Погода стихнет — отправитесь домой, — спокойно ответил Иван Теин.

— Да я не об этом, — Ник Омиак смущенно кашлянул. — Я о Френсис и вашем сыне…

— Это их дело, — холодно ответил Иван Теин. — Лично я не одобряю все это, ибо стою на стороне закона.

— Я это понимаю, — приглушенно продолжал Ник Омиак. — Я ведь своими руками торжественно скрепил тот брак перед законом штата Аляска как мэр Кинг-Айленда… Но они любят друг друга…

Любить мы не можем запретить им, верно? — вдруг улыбнулся Иван Теин. — Даже властью обоих мэров — Уэлена и Кинг-Айленда. Пусть сами выпутываются из положения. Они люди взрослые.

— Может быть, вы и верно говорите, но все же должен быть какой-то выход из положения? — почти в отчаянии проговорил Ник Омиак. — Можно попробовать подать в суд о признании брака недействительным… Как вы думаете?

— Это ваше внутреннее дело, — пожал плечами Иван Теин.

Поговорив с Джеймсом Мылроком, с Джоном Аяпаном, который еще раз подтвердил свое решение больше не прикасаться к бутылке, Иван Теин вернулся в свой служебный кабинет.

Утренние последние известия уже передали новость о спасении американских охотников.

На связь вышел Метелица.

— Дорогой Иван! — начал он торжественно. — Примите мои поздравления…

— Да что вы! Сговорились, что ли? При чем тут я? — взорвался Иван Теин.

— А очень при чем, — возразил Метелица. — Если бы не ваше спокойствие и выдержка, еще неизвестно, чем бы все кончилось…

В первые минуты, когда камеры обнаружили в проливе байдару, было высказано несколько вариантов спасения, и только Иван Теин спокойно предложил: «Ничего не надо делать. Байдара Не подведет. На борту опытный кормчий. Ветер и волны рано или поздно подгонят судно к берегу. А при таком ураганном ветре даже весьма скоро. Останется их только встретить на берегу…» Единственное, с чем согласился Иван Теин, это с тем, чтобы поблизости находилась подводная лодка.

— Как они там себя чувствуют? — поинтересовался Метелица.

— Прекрасно, — ответил Иван Теин. — Как только установится погода, могут отправляться домой на своей байдаре.

— Нет, мы их перенесем на мощном грузовом вертостате, — сказал Метелица. — Еще раз большое спасибо, Иван…

— Ну что вы, Сергей Иванович! Кстати, в Соглашении о режиме Берингова пролива, заключенном между СССР и США, есть пункт об оказании безвозмездной помощи местным жителям, особенно охотникам, в случае стихийных бедствий и катастроф, — напомнил Иван Теин.