Интервью: Беседы с К. Родли
Шрифт:
...Причем именно в той сцене, которую она незадолго до того совершенно бездарно репетировала вместе с Ритой? Что все это значит?
Сделать что-то дважды — это значит дважды совершенно по-разному проинтерпретировать один и тот же материал. Это всегда интересно. В «Синем бархате» дважды звучит песня «In Dreams», и во второй раз она производит совершенно иное впечатление, чем в первый, и несет совершенно другой смысл. Или, может быть, смысл один и тот же, но каждый раз вы видите его по-разному. Все мои герои главным образом сталкиваются с проблемой самоидентификации. Как все люди.
Когда вы сами в чем-то не уверены, то полагаетесь
Полагаться надо на себя. Наступает момент, когда люди видят твой фильм на предварительных просмотрах, а все очень любят делиться собственным мнением. И вот у вас из головы не выходит, что они вам сказали. Если двадцать человек скажут: «Я не понимаю, что значит то-то и то-то», а вам важно, чтобы они все-таки поняли, вы можете с ними согласиться. Вы можете учиться на таких вещах, и еще вы можете о многом судить по атмосфере, которая возникает в зале, когда вы смотрите фильм вместе с другими. Это обычно происходит до того, как будет готова окончательная версия, поэтому вы еще можете внести массу изменений. Вы думаете, что все в порядке, пока не посмотрите фильм вместе с другими. Многое становится ясно уже благодаря их присутствию в зале. Им вовсе не обязательно что-то говорить.
Джон Нефф, звукорежиссер, сказал, что на «Малхолланд-драйв» много времени ушло на монтаж звука и перезапись.
На то, чтобы разобраться со звуком и музыкой к фильму, всегда уходит много времени. Мне нравится сводить звук в моей собственной студии на первом этаже, потому что дополнительное время не стоит лишних денег. До определенной степени, конечно, потому что приходится нанимать людей дополнительно, но оборудование сейчас достигло того уровня, что можно тратить куда меньше времени на подготовку и куда больше — на эксперименты со звуком. Ты дольше работаешь со звуком и меньше готовишься, мне нравится так работать. Ты действуешь, ты противодействуешь. Можно отбросить что-то одно и попробовать что-то другое или вообще начать все с нуля, а потом снова вернуться к предыдущему варианту. Ты продолжаешь работать, пока не почувствуешь, что все правильно, и только тогда останавливаешься.
А как понять, когда пора? Ведь исправлять и совершенствовать материал можно до бесконечности.
В какой-то момент ты просто чувствуешь, что все правильно, и тогда переходишь к следующему этапу. Можно было бы создать и десять правильных вариантов, и все они были бы разными, но каждый по-своему правильным. Но у вас есть определенные исходные материалы, определенное оборудование, персонал, настроение, время года. Вам приходится продолжать работать, пока все эти элементы не начнут гармонировать между собой и вы не почувствуете, что фильм оставляет правильное впечатление.
К тому же работу нельзя считать законченной, пока вы не увидите все целиком. Если смотрите фильм по частям, вы себя обманываете! Так что, когда вы заканчиваете сводить звук, смотрите весь фильм целиком. Прежде чем приступить к просмотру, удостоверьтесь, что поблизости нет огнестрельного оружия: обычно это кошмар.
А затем — так оно для меня по крайней мере — начинаешь сокращать музыку. Ее остается все меньше. Потом ты заходишь слишком далеко, и ее уже слишком мало, и это хорошо, потому что тогда ты говоришь: «Давайте-ка вернем ее и посмотрим еще раз». В этот момент могут появиться новые идеи, потому что звук местами оказывается слишком выхолощенным, и ты продолжаешь, пока не почувствуешь, что теперь все правильно, и вот тогда уже точно все. В работе над фильмом я люблю добиваться именно того, чего бы мне самому хотелось. Это здорово. Было бы хорошо только снимать фильмы и никогда не выпускать их в прокат.
Но
12.«Внутренняя империя»
Мне говорили, что Москва — невероятно дорогой город
Что все-таки значат слова «Внутренняя империя»? Это явно не географическое название, хотя в Калифорнии существует местность под названием Inland Empire.
Началось все с того, что однажды, когда работа над фильмом шла вовсю, я разговорился с исполнительницей главной роли Лорой Дерн. Она рассказывала про своего мужа, который родом из этого местечка, недалеко от Лос-Анджелеса. В ту минуту, когда я услышал словосочетание «Inland Empire», я перестал искать и думать и сразу осознал: вот оно — название для фильма. Означать оно может что угодно... Кстати, уже после того, как я решил, что фильм будет называться «Внутренняя империя» и лучше названия для него не найти, мне как-то позвонил мой брат. Он сказал, что делал уборку в небольшом домике в Монтане, принадлежащем моим родителям, и нашел в подвале детский блокнот — мой блокнот, я там рисовал, когда мне было лет пять или около того. Брат прислал альбом, я его раскрыл и под первой же картинкой с видами Вашингтона обнаружил подпись: «Inland Empire».
Трехчасовая версия «Внутренней империи» — окончательная?
Финальная, окончательная и единственная. Сейчас мне кажется, что «Внутренняя империя» обрела свое наилучшее воплощение.
Но первая монтажная версия наверняка была длиннее этих трех часов?
У меня по-другому не бывает. Многое ушло в корзину, но это не важно. Фильм должен пройти несколько стадий. На каждое действие есть противодействие, и, сопротивляясь друг другу, они ведут картину к результату. Не думайте, что самая длинная версия — самая лучшая, а потом мне приходится ее резать по требованию продюсеров. Если бы наилучшая возможная версия длилась пять часов, я бы ее такой и оставил! Главное, чтобы фильм хорошим получился.
Может показаться, что вы потеряли интерес к традиционной нарративности...
«Внутренняя империя» совершенно традиционна. Я потерял интерес ко многому, но не к сюжетам.
Будем смотреть фактам в лицо: зрители путаются и теряются. Вас это не смущает?
С какой стати? Будь верен своим идеям и передавай их так верно, как можешь, не теряя ни одного элемента. Если ты чувствуешь, что сделал все верно, есть шанс, что это чувство передастся и остальным. Вот в чем фокус. Если ты пытаешься угадать чувства и пожелания незнакомой тебе аудитории, ты проиграл. Ты должен жить с тем, что делаешь, и смириться с тем, что не знаешь, к какому результату придешь. И не изменять идеям.
Вероятно, зритель и не должен понимать ваши фильмы, как не должен понимать абстрактную картину или музыку, которые не предполагают возможности однозначной трактовки...
Зритель понимает, но понимает по-иному, и это понимание прекраснее всего! Когда вы видите абстрактную картину, внутри вас что-то происходит, и то же самое случается с тем, кто смотрит мой фильм. Но мне не доверяют именно потому, что я снимаю кино, а не пишу картины: от фильма ждут поверхностного и последовательного сюжета. Однако человек может понять гораздо больше, чем ему кажется. Просто иногда он не в состоянии передать это понимание словами, но он чувствует, что понимает.