Интервью: Беседы с К. Родли

Линч Дэвид

Как сказалась на «Внутренней империи» работа над вашим официальным сайтом, специально для которого вы сняли несколько мини-сериалов?

Интернет повлиял на меня нешуточно. Благодаря ему я и начал работать с цифровой камерой.

А почему вы решили использовать цифровую камеру на «Внутренней империи»? И многое ли это изменило в вашей эстетике?

Изменило... практически все. Сперва я думал, как все, что цифровая видеокамера — зло, что от нее надо держаться подальше и не соблазняться ей, что пленка всегда будет царить в кинематографе, как было от века. Но потом я провел несколько экспериментов с цифровым видео, и меня

поразило внезапное ощущение свободы. Свободы во всем — в движении, в богатстве возможностей с начала до конца работы! И тут я понял, что качества «цифры» — иные, чем у пленки, но они не менее ценны. Начиная работу над фильмом и снимая его на «цифру», я сам еще не понимал, что делаю. Я просто делал это, одну сцену за другой. Этот цвет, это автофокусирование! Ты видишь то, что хочешь, ты можешь двигаться в любом направлении, а это безумно важно. Я смотрю сквозь объектив на твое лицо, я слышу твой голос, я чувствую тебя и знаю, что ты рядом. С гигантской кинокамерой все это просто невозможно. А тут для того, чтобы развернуться и посмотреть в другую сторону, мне не нужно двух часов, я делаю это одним щелчком пальцев! В конце дня ты не должен сдавать отснятый материал в лабораторию и ждать еще сутки, прежде чем его увидеть. Тут ты сразу же садишься к компьютеру и видишь все прямо на экране. Это феноменально. Цифровое видео — это не пленка, и все-таки оно прекрасно. Я начал в него влюбляться. Я уверен, что уже завтра-послезавтра «цифра» во всем будет превосходить пленку. Знаете, звук уже записывается исключительно в цифровом формате, иные носители отошли в историю. Скоро в прошлое канет и кинопленка. Пленка — динозавр, и она обязательно вымрет.

Наверное, благодаря съемкам на цифровую камеру съемочная группа была небольшой?

Я бы сказал, крошечной. Никакой машинерии, никаких толп. Для съемок в Голливуде нам, правда, понадобилась помощь пары полицейских, чтобы ненадолго перекрыть движение. Но в основном обходились своими силами. Если бы у нас была большая группа, ничего бы не вышло. Только цифровая камера позволяет войти в доверие к актеру и добиться от него того, что мне было необходимо.

Неужели актер доверяет режиссеру с крохотной камерой в руке?

Как вам сказать... Сперва актер пугается или теряется. Ему кажется, что это шутка, и он начинает беспокоиться: как я буду выглядеть в объектив этой штуки? Эта камера действительно выглядит как игрушка, и это беспокоит людей. Но с другой стороны, я могу снимать актера на протяжении сорока минут без остановки и получаю необходимый результат. Я не хочу пугать актеров, я хочу, чтобы им было удобно, — а «цифра» позволяет мне встревать в съемку, делать ремарки, просить повторить реплику... Это помогает. И с изображением, и со звуком. Поймать нужную интонацию очень трудно, и это деликатный процесс: с гигантской камерой и сотней ассистентов я бы не мог поймать нужный момент, а актер терял бы только что найденную волну. «Цифра» — это чудо!

Других проектов у вас на горизонте еще нет?

Пока нет, не считая пары незаконченных картин — я говорю о живописи, а не о кино. Я завершил «Внутреннюю империю» ровно за три дня до ее международной премьеры в Венеции, верите? В полночь фильм был закончен, а в полседьмого утра я уже его смотрел. Я был первым зрителем. Я, конечно, одержимый перфекционист, но фильм закончил. Он готов, и он именно таков, каким должен быть.

Вы ведь работали над ним два с половиной года?..

Да. Я работал над ним сам для себя и на первой стадии собирался снимать «Внутреннюю империю» на собственные деньги. Но однажды в мою дверь постучали люди из французской

компании «Канал-плюс», мои давние знакомые. Я сказал им: «Я сам не знаю, что делаю, но снимаю это на цифровое видео. Хотите в этом участвовать?» И они сказали «да». Так продюсерами стали французы. Для них, в отличие от американцев, очевидно, что у режиссера должно быть право на окончательную монтажную версию. А еще во Франции любят кино больше, чем в любой другой стране. Пожив пару месяцев в Париже, вы сможете увидеть на большом экране, кажется, любой фильм из тех, что были сняты за всю историю кинематографа! Когда твои продюсеры любят кино, ты начинаешь видеть в них не спонсоров, а товарищей.

Никогда не думали переехать жить в Европу?

Я живу в Лос-Анджелесе и очень его люблю.

Это и в фильме ощущается. Место действия — Голливуд; в начале просмотра «Внутренняя империя» напоминает «Малхолланд-драйв»...

Неудивительно. Тут тоже есть Лос-Анджелес и Голливуд, герои — актеры и режиссеры. Может, со временем я сниму еще один фильм на ту же тему, чтобы он сложился с «Малхолланд-драйв» и «Внутренней империей» в своеобразный триптих.

Почему вы снимаете фильмы о мире кино?

Он ирреален, но на наших глазах становится реальным. Мне это нравится.

Но ведь «Внутренняя империя» — не автобиографический фильм?

Ничуть. Не думаю, что режиссер в исполнении Джереми Айронса хоть в чем-то напоминает меня.

«Малхолланд-драйв» из-за прихоти продюсеров так и не превратился в многосерийный телефильм...

Я бы сказал, к счастью!

Так или иначе у вас были проблемы с продюсерами. В связи с этим вы пережили что-то наподобие творческого кризиса или это никак не повлияло на ваши творческие процессы?

Никак. Я ничего не имею против продюсеров. Я готов обсуждать с ними что угодно, и принципиальным для меня является лишь одно: окончательная монтажная версия. Она должна быть в руках режиссера, и в ничьих больше. Зачем режиссеру делать фильм, если в результате не получится тот фильм, который он делал? Понимаете, о чем я? Это полный абсурд, и студийная голливудская система буквально убивает людей. Убивает из-за денег. Это нездоровая ситуация, но я уверен, что вскоре она изменится. Цифровые технологии освободят людей, и они обретут собственные голоса, смогут делать именно то, что им необходимо. Столько законов и запретов царит в нынешнем бизнесе! Все они похожи на злую шутку.

А почему актриса Лора Дерн указана в титрах в качестве сопродюсера? Она тоже вложила в фильм собственные деньги?

Нет. Просто ей ужасно нравилось слово «сопродюсер», и я внес ее в титры под этим именем.

Жизнь в Голливуде на вас, похоже, никак не влияет. Как вам удается хранить такое присутствие духа и не изменять себе ни в одном фильме?

Очень просто: при помощи трансцендентальной медитации, которую я практикую ежедневно, дважды в день, на протяжении тридцати трех лет. Ни разу не пропустил.

Вы ощущаете параллели с другими режиссерами, работающими в современном кино?

Каждый из нас работает сам по себе, но многие режиссеры мне очень нравятся.

Было такое, чтобы чужой фильм вдохновлял вас на собственный?

Вдохновение приходит, когда ты видишь что-то, что любишь. Для меня это «Дорога» или «8 1/2» Феллини, «Бульвар Сансет» Уайлдера. Эти фильмы сотрясают мою душу.

А современные фильмы вы смотрите?