Интервью с ректором
Шрифт:
— Ненавижу вас, — совершенно безэмоционально выплюнула она. Краем глаза отметила, как дернулся Фирс. — Я не маленький ребенок, я сама могу разобраться со своей жизнью.
— Можешь, конечно, — серьезно произнесла я. — И я тебе обещаю, что если подобное повторится, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя вытащить. Это будет уже твое осознанное решение. После всего, через что ты пройдешь сегодня ты действительно сможешь оценить все за и против.
Нира не ответила. Зато слово взял Честер.
— У нее пониженный иммунитет и очень слабые стенки накопительного
— Чего? — Я совершенно не поняла, о чем он говорит.
— Кхм, в переводе на обычный… Ей желательно вообще не принимать никаких зелий или сборов, даже если они без сильного воздействия. Про другое вообще молчу. Судя по всему, именно поэтому у нее такая реакция. В этом сборе были какие-то травы, воздействующие не только на сознание, но и на магические раздражители.
— Магические раздражители?
— Представь, что ты себе лицо перцем натрешь. Или какой-нибудь мятой. Скорее всего, оно покраснеет, к нему прильет кровь. Вот так же и со стенками. На них воздействовала особая трава, из-за которой начала приливать магия из внутреннего резерва и провоцировать в возбуждение новых магических клеток.
— Я не очень понимаю, о чем ты, — произнесла я.
В лекарской магии я не то, что плавала — барахталась, с трудом удерживаясь на плаву.
— Замешивала когда-нибудь тесто?
— Нет.
— Я тоже нет. Но видел, как это тесто поднимается, когда в него добавляют дрожжи и оставляют доходить. С магическим резервом Ниры начались те же процессы. Я могу ошибаться. Все мои познания упираются в то, что моя мама — лекарь.
— Но зачем это? Зачем вообще нужны запрещенные средства такого действия? — удивилась я, но на мой вопрос никто не смог ответить.
Прошло два часа, прежде чем Нире действительно стало лучше. По крайней мере, так мы посчитали, когда девушка попросила что-нибудь поесть и говорила совершенно спокойно. Без паники и лишней агрессии. Мы даже позволили ей выбраться из-под одеял, просто находились рядом и поддерживали, как могли.
Соседка по комнате была слаба и после перекуса смогла заснуть без всяких снотворных зелий. Я уже хотела отпустить Честера с Фирсом на ужин, когда наступил настоящий хаос.
Началось все с тяжелого хриплого дыхания, ускоряющегося с каждой секундой, будто бы подруга задыхалась. После тело Ниры взяла дрожь. Сперва не сильная, едва заметная. После подругу начало колбасить так, что стало по-настоящему страшно. Мы что-то сделали не так. Принесли вред…
— Так не должно быть, — испуганно сообщил Фирс, замеряя пульс девушки. Он попытался ее разбудить, но Нира не реагировала.
Я оцепенела, но лишь на несколько секунд. Впрочем, и они могли оказаться фатальными. Решение пришло мгновенно…
— Уходите, быстро, — произнесла я, записывая срочного вестника.
— Я не уйду никуда! — попытался поспорить Фирс, но мне хватило одного взгляда на Честера, чтобы тот помог вывести парня из комнаты.
— Все будет хорошо, — сказала им напоследок. — Я напишу.
Эта минута
Оказаться наедине с подругой, которой никак не можешь помочь, наедине — истинная пытка. Мне никак не удавалось собрать волю в кулак, кажется, и я сама начала трястись, как Нира. До того момента, как в комнате не мигнул алый портал из столицы.
— Надеюсь, дело и правда срочное. Иначе его величество меня не поймет, — произнес ректор, появляясь в комнате. Развернулся к нам лицом.
Ему хватило несколько секунд, чтобы разобраться в ситуации.По крайней мере, в самом важном ее аспекте — студентке ВАКа ну очень плохо. К тому моменту настолько, что у нее изо рта пошла белая пена.
Происходящее после смешалось в одну пеструю кляксу. Неррс подхватил соседку на руки, активировал внутренний кристалл телепортации, рассчитанный на несколько человек — я успела запрыгнуть в портал в последнюю минуту. Вспышка, и мы оказались в лекарском крыле. Почти сразу Ниру облупили лекари.
— Она что-то принимала? — набросился на меня один из работников.
— Да. Какие-то запрещенные сборы.
Я полезла в карман, чтобы достать мешочек. Но стоило мне взять его в руки, как ректор тут же изъял его у меня, вцепившись взглядом в символ на мешке. Почти тут же мешочек перекочевал в руки лекарю и нам командным тоном сообщили, чтобы мы покинули помещение и не мешались под ногами.
Сама не помню как, но я оказалась в кабинете ректора. Вроде как с помощью портала, но нервозность достигла такого пика, что я очень смутно могла оценивать происходящие события.
— Эрна, давай по порядку, — устало протянул ректор, подходя к своему рабочему столу и заставляя его “выплюнуть” кружки и чайник.
— Она выживет? — невпопад спросила я. — Нира поправится?
— Скорее всего, — произнес Неррс. — Если бы у них не было образца сбора, который можно наскрести в мешочке, что ты принесла, шансы бы были ниже. А теперь к делу.
Я впервые за все это время посмотрела ему в глаза. Усталый взгляд, неглубокие синяки под глазами и проявившаяся щетина. Мужчина стоял у стола, сложив руки на груди. Ждал, что я начну говорить, но я не могла. Последние несколько часов были настолько напряженные, что сейчас я попросту была не в состоянии выдать и слова.
— Эрна, я жду, — строго произнес ректор. — Откуда у тебя эта дрянь?! И зачем ты начала принимать запрещенные вещества?! Я понимаю, твоя жизнь в последнее время совсем не сахар, но это не выход!
— Я… я не принимала! — возмутилась я, голос сорвался. — Просто… Я знала, что надо было сразу обратиться к лекарям, сперва посчитала, что мы сами справимся. Нира вела себя странно, но я и подумать не могла, что она прибегнет к… такому!
Запоздало ощутила, как по щекам текут горячие слезы, как кончики ногтей впиваются в ладони. Попыталась успокоиться, но стало еще хуже — с губ сорвался всхлип. Все, о чем я тогда могла думать — о Нире. Хоть бы она поправилась, хоть бы с ней все было хорошо…