Интриган. Новый Петербург
Шрифт:
И второй — действовать решительно и жестко, разогнать и рассеять толпы любыми доступными средствами, переловить провокаторов, подстрекателей и заговорщиков: половину — на допросы, половину — повесить по законам военного времени. Возможно, страх возымеет эффект, и люди предпочтут разойтись. Возможно, это лишь разожжет почти погасшие костры, и придется идти до конца. И тогда победу определит лишь кровь, жестокость и количество пуль у сторон.
— Из крайности в крайность, — Андрей Семенович снял очки и сжал переносицу. Из правой ноздри показалась алая струйка,
— Пап, ты в порядке? — с тревогой спросил сидевший рядом Марк. — Выглядишь не очень.
— Высплюсь — и все пройдет, — мужчина криво ухмыльнулся, и я понял — врет.
Похоже, потратил слишком много сил на лечение, и это не прошло бесследно для истощенного организма. «Чехов» и так худой, а тут еще и осунулся, как после тяжелой изнуряющей болезни.
— Можно, конечно, дождаться ревизоров, — Земской сидел напротив океана, и дымы эскадры стали заметно ближе.
— Если ничего не сделаем сами — нас первыми и отревизорят, — фыркнул Пушкин. — Убрать мусор с улиц мы, наверное, не успеем, но убрать с улиц двуногие отбросы — обязаны. Иначе окажемся в камере вместе с Дмитро.
— Есть третий вариант, — обвел собравшихся взглядом и продолжил. — Против нас применили пропаганду — и весьма успешно. Почему бы не попробовать ответить тем же?
— Контрпропаганда — прием известный, — адмирал качнул головой.
— Однако нас, дворян, никто слушать не станет. Мы только разъярим людей. Но что если дать слово кандидату от народа?
Собравшиеся с интересом переглянулись, а я продолжил:
— Кто руководит обороной заводов?
Связались по рации и узнали, что рабочие избрали главой мастера кузнечного цеха, который отпахал у гидравлического молота без малого сорок лет.
— Отлично. Николь, Рита — прошу за мной. Помимо самого мастера нам понадобится радио и достаточно мощный громкоговоритель.
— О! — Тесла вскинула палец. — Господин Сименс подарил мне один на день рождения. Все гадала, куда его пристроить — как рупор для граммофона эта штуковина не очень.
— Сможете усилить сигнал? Чтобы с высоты услышал весь район?
— Обижаешь, твое сиятельство, — женщина кокетливо захлопала ресницами. — Я сделаю так, что вас услышит весь город.
Под вечер мы опустились на крышу литейной, неся под гондолой точно бомбу отрез дымоходной трубы, позаимствованной у стоящего на рейде корабля. Пока Николь шаманила с радиоэлектронной начинкой, вооружившись сваркой и паяльником, я пытался написать вдохновенную и проникновенную речь, где открыто признавал назревшие проблемы и призывал к решению через разговор, а не кровь.
Получалось слегка наивно — я ведь все-таки детский писатель, а не политический референт, — зато очень живо, красочно и эмоционально. Ведь мне удавалось достучаться до сердец не только детей, но и родителей, и быть может эти слова и не полностью изменят ситуацию, то хотя бы не дадут пролиться новой крови.
Точку поставил, лишь когда на крыше скрипнул люк. Первыми вышли суровые работяги с винтовками и револьверами, а следом — невысокий дедок
— Так-так-так… — бригадир заложил большой палец за ухо. — О чем речь вести будем, господа хорошие? Я человек простой, с благородными общаться не привыкший. Коль дело серьезное — мне вникнуть надо. Так что давайте, излагайте.
— Вас не Владимиром случайно зовут? — спросил, комкая в кулаке приготовленную речь.
— Вовой, Вовой, — старик нервно закачался на носках. — А что? Справки уже навели? Винтить-крутить будете?
— Нет. Я хочу, чтобы вы выступили перед народом. И призвали горожан не поддаваться бунтарям и погромщикам.
— Выступить? Это можно. А где? На площади? Извиняйте, на площадь без броневика не поеду.
— Нет. С дирижабля.
— С этого? — Владимир отрывистым движением нацелил на цеппелин ладонь. — Что ж, это можно. Эти погромы нам, честным рабочим людям, ни к чему. Нам эти безобразия и дикость не нужны. Правильно, уважаемый, что обратились ко мне. А то все ваши действия — это к беспорядку, а не к порядку. Но и нам, рабочим людям, кое-чего от вас надобно. А именно: сокращения рабочего дня до десяти часов, повышения зарплаты в полтора раза и выходной в воскресенье.
— Николь, — склонился к женщине и прошептал, — свяжись, пожалуйста, с Академией и передай Пушкину озвученные требования. И намекни, что лучше бы ему согласиться — особенно перед визитом ревизоров.
Изобретательница скрылась в гондоле и через минуту сообщила ответ:
— Согласен!
— Вот и славно, — указал на распахнутую дверь. — Прошу, Владимир. Сегодня вас услышит весь Петербург.
Приветствую, читатель. Далеко же ты забрался — аж за двадцатую вешку. Уже и финал недалече. Как насчет лайка на посошок?;3
Глава 21
Пламенная речь лилась над городом до заката, а к ночи на улицах остались только самые ушлые уголовники. Но их быстро разогнал высадившийся с «Разящего» десант, а затем деблокировал казармы, где укрылись не только солдаты, но и часть городовых под предводительством храброго и бесстрашного Ореста.
Совместными усилиями удалось вернуть контроль над городом и вывести пожарные бригады, которые до рассвета тушили последние очаги угасшего бунта, разбирали завалы и уносили трупы.
К утру насчитали триста пятьдесят семь тел — но это, разумеется, лишь верхушка кровавого айсберга. Все эти жизни — на руках заговорщиков. Подонков и ублюдков, что вознамерились любой ценой поднять восстание во всей колонии.
Потери поделились примерно в таком соотношении: пятнадцать процентов чиновников и мелкого неодаренного дворянства, столько же провокаторов и отморозков, а подавляющее большинство — рядовые жители и простые работяги, которым не повезло подвернуться под горячую руку.