Интриганка
Шрифт:
Она замолчала, наблюдая, как злоба сменилась любопытством.
– О чем ты толкуешь?
– Все очень просто. Меня лишили наследства. Огромного. Все достанется моей сестре Александре.
– Какое отношение это имеет ко мне?
– Женись на ней, и деньги будут твоими. Нашими.
– Сожалею, но я никогда не был создан для брачных уз.
– Видишь ли, – заверила Ив, – дело в том, что семейная жизнь продлится недолго. С моей сестрицей почему-то все время происходят несчастные случаи!
Глава 27
Рекламное агентство «Беркли и Мэтьюз» считалось жемчужиной в короне агентств, украшающих Мэдисон-авеню. Доходы
В следующий понедельник Александра вышла на работу. Очень немногие рекламные агентства с Мэдисон-авеню действительно находятся на этой улице, однако фирма «Беркли и Мэтьюз» все же владела большим современным зданием на углу Мэдисон и Пятьдесят седьмой улицы. Агентство занимало восемь этажей и сдавало остальные в аренду. Чтобы не платить лишних денег, Аарон Беркли и его партнер Норман Мэтьюз решили, что Александра Блэкуэлл заменит молодую составительницу рекламных объявлений, принятую на работу всего полгода назад. Новость мгновенно распространилась по всем этажам. Когда служащие узнали, что хорошего работника уволили в угоду выгодному клиенту, негодованию не было предела. Никто в глаза не видел Александру, но все были уверены, что богатую стерву скорее всего прислали шпионить и доносить начальству.
Когда девушка пришла на работу, ее тут же проводили в большой кабинет Аарона Беркли. Оба компаньона уже были там и почтительно приветствовали Александру. Мужчины были совершенно не похожи друг на друга: Беркли – высокий, худой, с гривой седых волос, Мэтьюз – маленький, кругленький и совершенно лысый. Блестящие специалисты рекламного дела, они в повседневной жизни были совершенными самодурами, обращавшимися со своими служащими, как с последними рабами, а те сносили подобное отношение только потому, что человека, который мог работать в фирме «Беркли и Мэтьюз», без слов принимали в любое рекламное агентство мира. Лучшую школу трудно было найти.
В кабинете находился также Лукас Пинкертон, вице-президент фирмы, вечно улыбающийся человек с подобострастными манерами и холодными глазами. Пинкертон был моложе старших партнеров, но возмещал разницу в возрасте еще большей жестокостью по отношению к подчиненным.
Аарон Беркли усадил Александру в самое удобное кресло.
– Может, принести чаю, мисс Блэкуэлл? Или кофе?
– Спасибо, я не хочу пить.
– Итак, вы решили стать составителем рекламных объявлений.
– Я очень благодарна вам за то, что предоставили мне такую возможность, мистер Беркли. Конечно, мне еще многому нужно учиться, но постараюсь работать как можно больше.
– В этом нет необходимости, – поспешно заверил Норман Мэтьюз, но тут же, опомнившись, кивнул: – То есть... Нашему делу нельзя быстро научиться. Не стоит торопиться, времени сколько угодно.
– Уверен, вам здесь будет
Ровно через час Александра решила, что ее сослуживцы, возможно, блестящие работники, но далеко не самые дружелюбные. Лукас Пинкертон лично провел ее по этажам и познакомил с коллегами, но девушку повсюду ждал ледяной прием. Люди коротко здоровались и тут же отходили. Александра чувствовала общую неприязнь, но не могла понять ее причины. Пинкертон проводил Александру в конференц-зал, где стелился сизый туман табачного дыма. У стены стоял стеклянный шкаф, где были выставлены награды, полученные фирмой за лучшую рекламу.
Вокруг большого стола сидели женщина и двое мужчин, куривших одну сигарету за другой. Женщина, маленькая и рыхлая, с волосами цвета ржавчины, что-то объясняла собеседникам, довольно молодым людям, бледным и чем-то встревоженным.
– Вот ваши коллеги, – представил Пинкертон, – творческая группа, с которой вы будете работать. Элис Коппел, Вэнс Барнс и Марти Бергаймер. А это мисс Блэкуэлл.
Все трое уставились на Александру.
– Ну что ж, оставляю вас, познакомьтесь поближе! – объявил Пинкертон и обратился к Вэнсу Барнсу: – Надеюсь, реклама новых духов к завтрашнему дню будет у меня на столе! Проследите, чтобы у мисс Блэкуэлл было все необходимое. – И с этими словами повернулся и направился к двери.
– А что вам необходимо? – вежливо осведомился Барнс.
Вопрос застал Александру врасплох.
– Я... в общем, хочу только изучить рекламное дело.
– Вы попали именно туда, куда нужно! – мило улыбнулась Элис Коппел. – Мы просто умираем от желания поиграть в учителей.
– Заткнись! – прошипел Марти.
– Я чем-то обидела вас? – недоуменно спросила Александра.
– Ничем, мисс Блэкуэлл, – быстро ответил Марти. – Просто дел много. Сейчас проводится рекламная кампания новых духов, но пока ни мистер Беркли, ни мистер Мэтьюз не в восторге от того, что мы предлагаем.
– Постараюсь не очень мешать, – пообещала Александра.
– Вот и прекрасно! – вставила Элис Коппел.
Остаток дня прошел не лучше. Лица служащих были мрачны: одну из них уволили из-за избалованной стервы, и нужно было во что бы то ни стало отплатить ей.
К вечеру в маленький кабинет, где сидела Александра, зашли Беркли и Мэтьюз, чтобы убедиться, все ли в порядке. Их приход не остался незамеченным остальными служащими.
Все в агентстве звали друг друга по имени. Только к Александре обращались «мисс Блэкуэлл».
– Александра, – поправляла она.
– Да-да, конечно!
И снова звали ее только по фамилии.
Александра горела желанием учиться, чтобы помочь коллегам. Она посещала все совещания, где составители рекламных объявлений обменивались идеями, наблюдала за работой дизайнеров, слушала, как Лукас Пинкертон двумя уничтожающими фразами расправляется с принесенным на его суд текстом. Александра считала его злобным мстительным человеком и жалела составителей объявлений, вынужденных его терпеть. Она переходила с этажа на этаж, заглядывала на совещания начальников отделений, интересовалась, как проходят встречи с клиентами, фотосеансы, какие намечаются новые направления, молчала, слушала и училась. В конце первой недели девушка чувствовала себя так, словно пробыла здесь несколько месяцев. Каждый вечер Александра возвращалась домой, еле волоча ноги, не столько от физической усталости, сколько от напряженной атмосферы, создаваемой, казалось, исключительно ее присутствием.