Интриги королевского двора
Шрифт:
Мири уже откровенно расклеилась. По розовым щечкам текли слезинки. Сейчас уже не показушные. Она просто плакала, не пытаясь вызвать к себе сочувствие. Расстроилась.
И неудивительно. Выговор делался холодным, резким и язвительным тоном. Чтобы прочувствовала.
— Лиля, а что мне тогда делать?
— Учиться. Да так, чтобы любого за пояс заткнуть.
— А если неинтересно?
Лиля вздохнула, вышла из-за стола и опустилась на колени рядом с девочкой.
— Малышка, а ты думаешь, мне так интересно
— Ты же занимаешься?
— А ты — будущая графиня. Ты обязана. Если что-то случится со мной и с твоим папой, именно ты должна будешь вести хозяйство. А ты даже урок выслушать не можешь. Ну куда это годится?
Мири всхлипнула:
— Лиля, я больше не буду…
— А что ты должна сделать?
— Э-э-э…
— Тебя ведь сейчас опять начнут дразнить?
— Начнут.
— Тогда советую сделать так…
Вечером Мири с довольной улыбкой отчитывалась перед Лилей.
— А ты была права. Я вхожу, а Бьерн мне, мол, получила, графиня недоученная?
— А ты ему?
— А я ему — сам недоученный. А если хочешь — десять дней нам на подготовку. И на соревнование.
— Согласился?
— Еще как!
— Тогда эти десять дней нам надо серьезно заниматься.
— А ты мне поможешь?
— Обязательно.
Аделаида Вельс была в отчаянии. План соблазнения провалился. Мягко говоря.
Джерисон ее избегал.
Нет, граф не шарахался демонстративно в сторону, он не отобрал у нее свои подарки, но… Он не извинился за побои. Он больше не разговаривал с ней.
Ее словно и вовсе не существовало. А ведь это сильно нарушало ее планы на жизнь. И ставило саму жизнь под угрозу. Кто еще защитит ее, кроме Джерисона? Как только она вернется домой… ох-ох-ох… даже если ее не отдадут палачам — все равно ни жизни, ни репутации… только в публичный дом идти.
И Аделаида решилась.
Она подождала, пока чуть сошли синяки, уродовавшие лицо, и однажды ночью снова поскреблась в дверь его сиятельства.
— Войдите… А, это вы, госпожа? Что вам угодно?
Голос был ледяным и ироничным. И Аделаида рухнула на колени.
— Джерисон, выслушай меня!
— Не хочу. Нам не о чем говорить.
— Я не виновата ни в чем!
— Да неужели? И не моими подарками были оплачены покушения на мою жену?
— Я не виновата! У меня все отбирал Алекс!
— Да неужели? В постели?
— Я никогда не спала с ним! Алекс не был моим любовником! И мужу я не изменяла!
— Вот как? А твой любовник утверждает другое.
— А что ему остается делать? Он просто лжет! Подумай сам! Он был моим опекуном! Он мог выдать меня замуж второй раз! Я обязана была его слушаться!
Джерисон вздохнул. Вообще-то да.
Жена да убоится мужа своего. А женщина —
— Ты могла бы пожаловаться мне.
— Я не могла тебя потерять. Я люблю тебя. До безумия люблю…
— Ты меня уже потеряла.
Аделаида потупила глазки в пол. Покраснела.
— Значит, наш ребенок никогда не узнает своего отца? Джерисон, в чем виновато дитя?
Мягко говоря — граф ошалел.
— Ре… бен… ка?!
— Да, любовь моя. Нашего сына. Или дочку.
— Н-но…
— Любая осторожность не сможет противостоять воле Альдоная.
Адель играла с убежденностью отчаяния. Она понятия не имела о системе Станиславского, но надрыва было столько, что ей поверил бы кто угодно.
— А может быть, наша любовь оказалась сильнее осторожности! Я не знаю! Но моя связь с луной прервалась. И груди отяжелели, посмотри сам…
Аделаида рванула платье на груди. И Джес невольно посмотрел на два упругих холмика.
— Вот, пощупай…
Аделаида почувствовала, как у графа перехватило дыхание. Неужели…
Но Джерисон справился с собой.
— Вот что, Адель. Я тебе дам сейчас деньги на повитуху. И к тебе прикасаться больше не хочу.
Руки убрались с ее грудей. Граф достал из стола кошелек. Толстый. И бросил его Адели. Женщина не сделала движения поймать — и золото покатилось по полу.
— Вытрави плод, пока не поздно. Не знаю, спала ты с другими или нет, но я тебе больше не верю.
Аделаида выпрямилась. Глаза ее засверкали. Вот так, грудь вперед, подбородок вскинуть, чтобы виднее были синяки.
— Моего ребенка?! Лучше стать отверженной, чем убить свое дитя!
И вылететь из комнаты, хлопнув дверью.
Расслабиться Аделаида смогла только в своих покоях, предварительно выгнав служанку и запершись на все замки.
Кажется, сцена разыграна нормально. Джерисон точно купился. А что не сразу простил… на это она и не рассчитывала.
Ничего, капля камень точит.
После ухода Аделаиды Джерисон накатил бокал вина, плюнул, швырнул кубок в стенку и отправился к Рику.
— Адель беременна.
— От тебя?
Джерисон задумался.
— По срокам вроде как да.
— А по жизни?
— Не знаю. Деньги на повитуху я ей дал… но любые травы могут дать сбой.
— Болван. Мог бы и по-другому тоже…
Спорить Джес не стал:
— Не уберегся. Понимаю.
— И что ты теперь будешь делать?
— А что тут сделаешь? Если ребенок от меня — я его бросить не смогу, сам понимаешь.
Это Рик понимал. Сам бы так поступил. Но…
— И куда ты его?