Интрузия
Шрифт:
Это мне не нравится. Я по-прежнему не терял надежды уговорить Иру стать моей второй женой. Несмотря на своего переутомлённого Боливара. Единственно, что на мой взгляд, отделяло Ирину от рокового шага, была несовместимость исторически сложившихся типов ухаживания у степняков и у нас. Ичил не знал, как в доступной для Ирины форме предложить ей перепихнуться, и не понимал невербальных знаков, что давала ему Ирина. Нормальная девка должна была бы толкать его локтем или плечом, пытаться ухватить его за нос или за ухо. Он начал бы якобы отбиваться, постепенно перемещаясь
Вот они и топтались на месте, хотя, на мой искушенный взгляд, стоило Ичилу потянуть Ирину за руку в сторону койки, так у них всё бы и сложилось. Потом, конечно же, Ирина в очередной раз разочаровалась бы, и мне пришлось бы её утешать, со свойственными только мне уникальными навыками. Но это уже не то. Что имеем - не храним, потерявши - плачем.
Я пригласил Ирину, на чашку чая, поговорить о том, о сём.
– Дядька Ичил, конечно, хороший мужик...
– начал я издалека.
– Но?
– спросила Ирина.
– Что но?
– не понял я.
– После "конечно" должно следовать "но". Дядька Ичил хороший мужик, конечно, но... Что? Что не так?
Не по годам умная женщина, и я вот так, со своим окровавленным сердцем, собираюсь её кинуть в лапы дикарю! Преподнести на тарелочке, в готовом для употребления виде, перевязанную розовым бантиком.
– Но, боюсь, ты привыкла к городской квартире, а не к юрте в степи, - я постарался сгладить углы.
Я думаю, что Ирине, даже учитывая угар от Ичиловых снадобий, понадобится всего пару дней, чтобы постараться придушить шамана за такую подлянку. Ну, вдруг он на ней всё-таки женится. Я, во всяком случае, сделал бы так. А ещё я, к своему позору, не только не знал, женат Ичил или нет, но и как оно у них, шаманов там вообще. Может целибат какой, а я тут сижу, сватаю его. Рановато начал, надо было сначала с шаманом поговорить. Но она поняла всё по-своему.
– Он интересный мальчик, не спорю...
– Он старше тебя в два раза, какой мальчик?
– Ты тоже не юнец, - отбрила Ирина, - однако...
– У тебя был сложный период в жизни, я, как смог, поддержал тебя в трудную минуту, - начал мямлить я.
– И сбежал к своей вертихвостке! Увела у меня мужика, а он! Он сидит тут, лыбится! Вид делает, что озабочен моей судьбой, - Ирина разрыдалась, в раздражении брякнула по столу квадратной бутылкой, - шары сидишь наливаешь! От меня хочешь избавиться, в какую-то юрту посылаешь!
Чёрт, опять что-то не так, может у неё ПМС очередной? Плачущая женщина - это душераздирающее зрелище*, это я, кажется, уже говорил. От Ирины я узнал о себе много нового. В основном о своих моральных качествах, о том, что мысли мои чернее самой чёрной ночи. И как так я мог подумать, что она куда-то собирается, в то время, когда она себе места не находила, когда я пьяный пропал среди зимы! Почему она решила, что я был пьяный, никак не пойму. И насчёт "шары наливаешь" тоже неправда, "Порфироносную
______________ __________ _________
* - (с) Осёл Иа.
Да, вот тут мне и потребовались все умения ортогональной полевой психотерапии, помноженные на незаурядный жизненный опыт, возведённый в степень Ириной обиды. Кое-как удалось, с неимоверным напряжением всех своих нервических сил, успокоить женщину, влив в неё пару рюмок бесценной "Вдовы", после чего, наконец, состоялся конструктивный диалог. Оказывается, после того Нового года, когда у неё только-только кончился очередной трудный период, то бишь, тёрки с её бывшим мужем, она решила навестить одинокого, скучающего в тиши, мужчину. И приехала к разбитому корыту, достала Афанасьевну, и та ей поворожила. Так и постоянно теребила её, что там и как. Довела, короче, старушку. Не это ли настоящая любовь? Я, весь в трепете от нежных чувств, прижал к себе Ирину, так прижал... К-хм.
– Дай мне завтра машину, мы с Ичилом съездим в город, - заявила Ира.
Я насторожился. Что за шашни?
– У моей подруги, у хорошей подруги, - пояснила Ирина, - бесплодие. Я думаю, что Ичил должен помочь.
– Блондинка?
– уточнил я.
– Да, а что?
– удивилась Ира.
– Я думаю, что блондинка, в первую очередь, это походящее лекарство для Ичила. Парень нынче не в себе, у него сложный период адаптации. А сам он с генетикой, неиспорченной всякими промышленными выбросами в атмосферу... Ну ты поняла меня, да? Да наконец! Я не хочу, чтобы он тут на тебя слюни пускал, да! Клин клином вышибают, - я уже откровенным, открытым текстом говорил, что хочу я, и пусть это будет платой за лечение.
– Какой ты коварный, - улыбнулась Ирина, ей видимо польстил мой приступ ревности, - а с ней я поговорю. Я же медик, не забывай. Тем более, что... ну это неважно.
– Я тебе не говорил, случая не было, так вот, Ичил может вылечить любое бесплодие, он твою подругу вылечит, только подговори её к правильным методам лечения, хорошо?
В знак состоявшегося объяснения, примирения и сближения, я крепко поцеловал Ирину. Взасос, с особенным, только мне присущим умением. "Кобелина", - прошептала она, подставляя мне шейку для поцелуя.
Пока Ичил занялся, под чутким руководством нашего штатного медика, проблемами осеменения аборигенов, я решил сделать пару-тройку звонков. Раз уж покидать поместье мне нельзя, то хоть так. Первым делом, конечно же, мне надо возвращать к человеческой жизни доктора, моего соседа, кто не помнит. На пятый или шестой раз удалось ему втолковать, кто я такой и чего мне от него надо. Похоже, у доктора очередной напряжённый этап борьбы с самим собой и окружающим миром. Это не дело. Тогда я позвонил другому человеку - хотя надо было это делать сразу, но понял я это чуть позже, чем необходимо. Он решит сразу две мои проблемы. Бывший начальник СБ той фирмы, которую я, с помощью непосредственного вмешательства Тэнгри, чуть не развалил.