Инвестиционный потенциал экономики России
Шрифт:
Во-первых, это проблема учета услуг. Есть услуги, учет которых прозрачен. Например, строительство: если что-то построено, то оно практически и всегда продается (правда, возможно, что не сразу – тогда расходы на строительство и доходы от продажи объектов строительства попадают в разные отчетные периоды).
Но существуют услуги, с которыми есть сложности. Так, сети по поставке услуг электроэнергии, воды, газа, телефонной связи часто устанавливают некоторый минимум потребления в форме фиксированной абонентской платы, которая взимается с потребителя, даже если он и вовсе не пользуется данной услугой некоторое время. Таким образом возникает разрыв между расходами производителей – на реальный объем произведенных услуг, и расходами потребителей, которые оплачивают также и не потребленные ими
Соответственно, для обеих сторон в этой деятельности суммы доходов и расходов не совпадают: первые производят меньше, а получают больше, вторые, наоборот, платят больше, чем потребляют.
И есть услуги, учет которых вообще может приводить к парадоксальным выводам. Так, Мэнкью приводит пример, когда Карен платит Дугу за то, что он подстригает ее газон. Пусть это будет 100 долларов в месяц за двухразовую стрижку. Эта сумма включается в ВВП в ее годовом исчислении – 1200 долларов.
Далее Мэнкью предполагает, что Карен выходит замуж за Дуга – и тогда эта сумма из расчета ВВП выпадает (пример не новый, у классиков политэкономии фигурировала ситуация с графом и его горничной). Иначе говоря, простое изменение семейных отношений, регистрируемых государством (а эти изменения могут и не обязательно регистрироваться!) приводит к изменению учета одного и того же экономического действия.
Теперь предположим, что стороны договорились стричь газон не раз в две недели, а два раза в неделю. Тогда вклад этой услуги в ВВП возрастает сразу в 4 раза, хотя в части изменения экономической действительности вряд ли произошло что-то значительное.
Стрижка газонов, конечно, не имеет особого веса в структуре ВВП. Но в ней есть услуги банков, страховых компаний, сетей коммунального обслуживания, которые по своему вкладу в ВВП нередко превосходят отрасли материального производства. Если в материальном производстве для увеличения ВВП необходимо увеличить объем производимого продукта, то в сфере услуг рост ВВП достигается простым увеличением тарифов. Это тем более просто, что операторы таких услуг, как правило, занимают монопольное положение на рынке.
Рассмотрим также проблему «теневой экономики» – деятельности, связанной с торговлей наркотиками, нелегальной продажей спиртного, табачных изделий и с азартными играми. Сектор серой экономики в разных развитых странах занимает от 10–12 % до 25–30 % ВВП, и он включается в ВВП в значительной степени в оценочном выражении.
Ситуация лучше в тех странах, где установлен правильный учет доходов населения для налоговых целей (как сумма расходов лица плюс чистый прирост его богатства за тот же отчетный период) – например, в США, где преступный бизнес является одним из наиболее исправных налогоплательщиков (через схемы «отмывания грязных доходов»), или во Франции, где существует система ежегодного налогообложения крупных состояний. А в Дании и Швеции налоговые органы уже давно применяют систему исчисления доходов граждан вместо составления последними своих личных налоговых деклараций.
Но так не во всех странах. В Греции, например, отдельные категории граждан декларируют государству не более 30 %-50 % от суммы их реальных доходов. Для таких стран включаемый в состав их ВВП объем серой экономики является достаточно эластичным показателем. Так, в Голландии торговля марихуаной легализована, и показатель ее официального оборота составляет 7 млрд. евро, в других же странах такая торговля незаконна и в ее отношении применяются только оценки, которые могут сильно отличаться от реальной жизни. Отдельная проблема существует в отношении учета внешнеэкономической деятельности стран – в части ее внешнеэкономических связей. Логически правильнее было бы применять для определения показателя экономической мощи государства не ВВП, а ВНП – валовой национальный продукт, в котором учитывается деятельность граждан и предприятий данной страны за ее пределами и, наоборот, исключаются результаты деятельности иностранных лиц на ее территории.
Однако из-за очевидных сложностей учета этих элементов вместо ВНП в международных сравнениях применяется только ВВП. Для группы ведущих развитых стран такое допущение, может быть, и не существенно, поскольку для них все эти «плюсы» и «вычеты» в конечном
Мэнкью также признает, что распространенность применения показателя ВВП определяется, в основном, удобствами для статистиков, а не экономическими соображениями. Хотя он в целом в своей работе принимает во внимание практику только развитых стран рыночной экономики, в которых, как предполагается, развитый рынок все эти вышеперечисленные нюансы балансирует и компенсирует (в учетном плане), тем не менее он и для этой группы стран считает необходимым обратить внимание на дефектность применения показателя ВВП для определенных ситуаций.
Так, есть целая группа нерыночных действий: бартерные сделки, собственное потребление фермеров, услуги и производство внутри домохозяйств – например, производство вина и спиртных напитков для собственного потребления и т. д. Такая деятельность либо не учитывается вовсе, либо включается в ВВП по очень условным оценкам. Например, принято добавлять в ВВП условную арендную плату для лиц, проживающих в собственных домах и квартирах (как «экономию на расходах»).
Мэнкью обращает также внимание на проблемы, связанные с двойным счетом (спирт, предназначенный для прямой продажи, и спирт, используемый для производства спиртных напитков и в косметической промышленности), с учетом личных услуг («дружеский» обмен услугами между, например, парикмахерами адвокатом), с учетом товаров, произведенных в одном отчетном периоде, но потребленных уже в другом отчетном периоде и т. д. Мэнкью отмечает эти проблемы как частности, но для стран с неустойчивыми рыночными отношениями или находящимися в принципиально иных экономических отношениях с зарубежными странами, эти частности приобретают уже фундаментальное значение. [15]
15
Мэнкью Н. Грегори. Макроэкономика. М. 2009. С. 131–132.
Теперь рассмотрим проблему материального обеспечения инвестиционного процесса, представляющего собой главный механизм наращивания национального богатства всякой страны.
Действительно, для реализации инвестиций кроме денежных накоплений нужны и соответствующие материальные ресурсы – средства производства и предметы труда. А поскольку все полезные предметы и продукты создаются трудом людей, то только непотребляемая часть этих предметов и продуктов может накапливаться и использоваться в инвестиционных целях. Общество и государство, со своей стороны, могут создавать стимулы, чтобы доля накопления в ежегодно производимом национальном продукте была выше и создавать необходимые организационно-институциональные условия для более эффективного использования накоплений в интересах повышения благосостояния народа.
Эта накопляемая доля национального продукта в рамках отдельно взятой страны должна удовлетворять потребностям развития как по объемам (в количественном выражении), так и по своей структурно-материальной форме.
В разных странах и в разные периоды доля накоплений (сбережений) может составлять до 40–50 % национального продукта (национального дохода) при норме 15 %-20 %, или падать до нуля и даже до отрицательных значений.
При этом по структурно-материальной форме в доле накопляемого продукта должны присутствовать соответствующие количества средств производства и предметов труда. Если страна эти средства производства и предметы труда сама не производит, то у нее должна быть возможность получать эти ресурсы в порядке обмена на свои товары у других стран. Если такой возможности нет или эта возможность ограничена (по экономическим или политическим причинам), то развитие данной страны попадает в опасную зависимость от воли и действий других государств (блоков государств).