Инвестиционный потенциал экономики России
Шрифт:
Третий метод – финансово менее обременительный для государства, но зато требующий применения особых контрольных процедур. Этот метод предусматривает целевую поддержку – обычно косвенными путями (субсидированием, компенсацией части затрат, предоставлением налоговых льгот и т. д.) – определенным категориям людей, предприятий, отраслей, регионов и т. д.
Как очевидно, все эти разнообразные средства и методы реализации социальной политики преследуют разные цели и могут дополнять друг друга или сочетаться между собой в различных комбинациях.
Однако проблема здесь заключается в известной инертности современной системы социального вспомоществования,
В научных исследованиях и в политической практике уже привычно разделять экономическую и социальную сферу деятельности правительства, однако при этом упускается из виду первичность экономической сферы – в том простом смысле, что без прочной экономической базы не может быть и устойчивой социальной политики. Более того, можно даже утверждать, что никогда и ни в какой стране эффективная социальная система не может существовать без наличия в ней эффективной экономической воспроизводственной деятельности.
Вот что писал немецкий экономист Вальтер Ойкен – разработчик теории порядков и основатель экономической теории, положенной в основу «программы социального государства», реализованной в послевоенной Западной Германии: «Самая лучшая социальная политика не может дать никаких удовлетворительных результатов, если производительность труда человека невелика». И далее: «Создание функционирующей системы регулирования экономического порядка является в силу этого важнейшей предпосылкой решения всех социальных проблем». [3]
3
Ойкен В. Основные принципы экономической политики». М. 1995. С. 405.
Эти тезисы, сформулированные В. Ойкеном более полувека назад, становятся еще более актуальными в наше время. Так, руководитель известного Шиллеровского института, современный американский экономист Л. Ларуш в своей книге «Место России в мировой истории»(М. 1998) пишет: «В чем главная ошибка всех этих (неолиберальных) теорий? Они оставляют за скобками человека. Ни одна из экономических доктрин, излагаемых сегодня в учебниках или преподаваемых в университетах, не принимает во внимание существование человека как такового». [4]
4
Цит. по Казинцев А. На что мы поменяли СССР? М. 2004. С. 393
Но именно в своей «теории порядков» В. Ойкен как раз и постулирует необходимость взаимоувязки экономической и социальной политики государства, указывая на прямую зависимость между темпами экономического роста и состоянием социальной справедливости в каждой стране. И в Германии эти постулаты давно стали базовыми как в проводимой там государственной политике всеми партиями, приходящими к власти, так и на всех
Отметим, что за прошедшее время радикально модифицировался и сам инструментарий экономической науки.
Так, экономисты от учета реального, материального продукта перешли к учету затрат и стали выдавать рост этих затрат за объективный показатель экономического роста.
Действительно, в ключевом статистическом показателе экономической динамики – ВВП, данные о реальном производстве материальных продуктов «разбавлены» данными об услугах, среди которых – торговля, услуги финансовых учреждений, коммунального хозяйства, госуправления, образования, здравоохранения и т. д. Сейчас у развитых стран доля сферы услуг достигает 70 % в структуре ВВП.
И несмотря на то, что только простое повышение коммунальных тарифов или платы за лечение увеличивает ВВП страны, так этот же показатель еще и используется для экономических сопоставлений: госдолга и ВВП (как услуги школьного образования могут использоваться для погашения госдолга?), дефицита платежного баланса и ВВП (какое отношение имеют к этому дефициту например услуги полиции?), налогового бремени и ВВП (не предлагается ли брать дополнительные налоги с социальных пособий?) и т. д.
И, самое главное, давно уже экономисты перестали считать национальное богатство. Показателем роста благосостояния населения теперь стал исключительно спрос, который в развитых странах часто растет за счет просто перекредитованности населения (т. е. по причине роста его чистой задолженности). Но экономисты концентрируются именно на спросе и при этом рекомендуют правительствам стимулировать всячески его повышение. Но разве от роста своей задолженности люди становятся все богаче и богаче?
Из классической политэкономиии нам также известно, что рост производительности труда людей дает не только больше полезного продукта, но и позволяет сокращать рабочее время, т. е. способствует как достижению экономических целей, так и решению социальных задач.
Но вот как воспитывает детей государственная школа (финансируемая за счет нало [5] гов – т. е. вычетов из реального национального дохода общества!). Лидер Национального фронта Франции Ле Пен говорит о Франции, но то же происходит и в других развитых странах: «Начиная с 1968 г. труд стал представляться молодежи как род наказания, а венцом человеческой жизни стали отпуска и каникулы. Пенсия – пораньше, рабочая неделя – поменьше: все это стало целью жизни и левых, и правых. Школа не торопится сообщить ученикам, что для любого перераспределения богатств прежде всего их надо создать».
5
Независимая газета, 4 июня 2006 г.
Уже привычным стало также бесплодное и сколастическое дискутирование на темы – либеральная или консервативная модель, плановое или рыночное хозяйствование, больше государства – меньше государства (в экономической жизни) и т. д.
Интересно, что историк – не экономист! – наглядно, на исторических примерах, показал, что реальная жизнь очень далека от этих схем. Масса подобных примеров и фактов представлена французским ученым Ф. Броделем в его фундаментальном трехтомном труде «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, ХV – ХVIII вв.»