Инвиктум
Шрифт:
Солдаты тут же выстраиваются в линию и направляют оружие на Джеда. Точно так, как
было в особняке. Я почти чувствую, как он мечется между жаждой убить их всех и желанием
отнести меня подальше отсюда. Подталкиваю его мысленно, из последних сил посылая
негласное послание прямо в его мозг.
«Убей их»
И Джед не сомневается ни секунды. Он поднимается, его руки взмывают вверх. И
прежде чем моя мать успевает отдать приказ своим
раскидывает их по сторонам. Несколько стражей летят прямо в бетонную стену, разбиваясь
об нее, словно стеклянные фигурки, другие же приземляются на земле, стонут от боли. А
Джед не останавливается. Он идет прямиком на них.
Я замечаю, как моя мать улыбается. Ее губы медленно тянутся в ядовитой,
неестественной ухмылке, и мне хочется заставить ее страдать. Однако я не могу, впрочем, как
и Джед. Он пытается направить способность на нее, но она будто чем-то защищена. Я не
понимаю, что это. Вокруг нее невидимой волной распластался купол энергии. Кто-то
защищает ее.
23
8
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
– Я надеюсь, ты понимаешь, что все это для твоего же блага, - говорит мать, глядя на
меня сверху вниз. Я слышу звуки борьбы справа от себя, а затем громкие, оглушающие
выстрелы. Несколько раз подряд. Резко оборачиваюсь и вижу, как Джед падает на колени, держась руками за окровавленный живот.
– Нет! – воплю я, сама не своя. Слезы застилают глаза.
– Не убивайте его! Прошу тебя, мама!
Ледяная женщина вздыхает.
– Не волнуйся, дорогая, - говорит она, кивая мужчине в военной форме. Кажется, это
новый военный канцлер.
– Он не умрет. По крайней мере, не сейчас. Генерал Шоу, введите
дозу препарата объекту номер 49, а затем покажите ему его новое жилище. То есть, я хотела
сказать, - мать улыбается, - Камеру.
Парализующее средство все еще работает, но я каким-то образом нахожу в себе силы
подняться с земли. Мать удивлена. Ее губы поджимаются, на лице появляется недовольная
гримаса. Она кивает солдатам, и те, словно роботы, маршируют вперед, к стене. Джед
безвольно висит у одного из них на плече. Он едва держится, и меня сотрясает волна гнева.
– Джед! – кричу я, что есть мочи, держась за голову, которая ужасно болит и кружится, -
Джед!
– Не сопротивляйся, - мать подходит ближе, но не решается дотронуться до меня. Мое
лицо искажает ярость. Я почти чувствую, как она проходится по моим венам, растекается в
крови, заполняет меня до остатка. В этот момент я не являюсь собой. Во мне просыпается
что-то дикое, необузданное, нечеловеческое.
Руки начинают трястись
Теперь его держат двое солдат, он тяжело поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Эта
секунда длится вечность. В глазах стоят слезы, на сердце рваная рана. Джед истекает кровью, а мне кажется, что и я умираю вместе с ним.
– Реми… - шепчет он, а затем его глаза закрываются, не в силах больше держать
наверняка ужасно тяжелые веки. Меня прошибает холодный пот. Я ощущаю, как руки
начинают гореть. Мать смотрит на меня мгновение, и оно кажется бесконечно долгим. Весь
этот чертов момент.
– Пожалуйста, мама, - дрожащим голосом говорю я, чуть приподнимая руку. Она
светится ярко-красным пламенем. Вспышкой. Лицо матери ожесточается, когда она видит
это, и следующее, что я помню, это удар по голове. Грузный, болезненный удар, который на
время вырубает меня. Проходят секунды, прежде чем я начинаю чувствовать, как кто-то
тащит меня, волочит по земле. Голова кружится, я не могу четко видеть перед собой хоть что-
то – все расплывается. Часто, непрерывно дышу. Действие препарата усилилось? Или мне
вкололи новую дозу?
Ничего не понимаю.
Напрягаю глаза, пытаясь держать их открытыми, потому что хочу видеть, куда меня
ведут. Замечаю, что у охранников, которые держат меня, на руках перчатки. Медленно
опускаю взгляд вниз, на свои руки. Они больше не сияют. Все потухло.
Я потухла.
23
9
Megan Watergrove 2015 INVICTUM
Мать идет впереди. И Ксана рядом с ней. Они шагают по серым, темным коридорам, не
оборачиваются, чтобы взглянуть мне в глаза. Не думаю, что им стыдно. Наверняка, они лишь
рады тому, что со мной случилось. Наверняка, они злорадствуют.
Не понимаю. Как она могла предать меня? Почему она сделала это? Что двигало моей
сестрой, когда она приняла это ужасающее решение?
Меня приводят в длинный коридор. По бокам располагаются комнаты с крошечными
окошками в дверях. Я понимаю, что это камеры. Мы в тюрьме. В «Вифлееме», куда сажают
опасных мятежников, а теперь и Инсолитусов. Меня гложет желание узнать, куда они дели
Джеда. Что с ним? Жив ли он? Но спросить не получается. Рот вялый, язык еле ворочается.
Мать останавливается чуть поодаль, разворачиваясь ко мне лицом, и солдаты, ведущие
меня, замирают тоже. Еле стою на ногах, покачиваюсь, но все же могу смотреть ей в глаза.
Ксана отводит взгляд, а мать улыбается. Подходит ко мне ближе, чем полагается, и кладет