Иные мертвецы
Шрифт:
«…пока не могу этого сделать…»
Нет, нет, нет, ты обещал.
«…пока не могу тебя убить…»
Сукин сын! Я хотела проснуться и напасть на него. Выколоть ему глаза скальпелем. Отрезать от него несколько кусочков тем электрическим ножом. Отплатить ему за то, что он сделал со мной. За то, что забрал назад свое обещание. Я просто не могла пошевелиться. Я не хотела терять сознание, не сейчас. Мне больно и станет еще больнее, когда проснусь.
Что это был за шум? Мобильный телефон?
«…убираемся отсюда!»
Мир вокруг меня содрогнулся. Качнулся. Покатился.
Я рванулась из
Глава 23
Я села и закричала так, что могла разбудить мертвых. Или тех, кого считают мертвыми. Мое тело было словно в огне, горела каждая мышца, каждый дюйм кожи, который терся о ткань. Каждый крик стал пыткой для моего горла и оставлял вкус крови и желчи на языке.
Но либо я оглохла, либо крик звучал только у меня в голове, потому что из моего горла вырывались только тихие писки. Я взяла себя в руки и поняла, что сижу в полутемной комнате, а единственное окно прикрыто газетой, мешая понять день сейчас или ночь. Никакой мебели. Просто груда одеял, на которой я сидела.
Где, черт возьми, я находилась?
Нос зачесался, и я с трудом сдержала чих. Перед глазами заплясали черные точки. Ноющие мышцы спины не выдержали, и я снова плюхнулась на твердый пол. Я чувствовала липкие бинты, покрывающие мои руки, ноги и живот. Моя левая рука была туго обмотана марлей, и когда я подняла ее, чтобы хорошенько рассмотреть, боль пронзила меня до самого плеча. Кровь забрызгала ватную повязку на суставе моего левого мизинца.
Что случилось с моей рукой? Что случилось со всем остальным моим телом?
Я закрыла глаза и попыталась пробиться сквозь кокон боли, который затуманивал мозг. Это не моя комната, в этом я была уверена. Меня удивило то, что я могла двигаться. Я была ранена, но не знала как или кем. И даже не могла позвать на помощь, потому что у меня повреждено горло. Я была в полной заднице.
Думай, девочка. Думай
Перед моим мысленным взором возник образ. Мужчина с черными волосами и темными глазами, щетиной на подбородке и щеках. Он улыбался мне, смеялся. Я знала его, верно? Как его звали?
Черт возьми, как меня звали?
Я услышала шаги и уставилась на перекошенную, выцветшую дверь, сердце стучало в ушах. Шаги казались тяжелее, чем у любого человека, словно падающие кирпичи. Топот прекратился у двери. Я пошарила вокруг правой рукой в поисках какого-нибудь оружия, но нашла только шершавые одеяла.
Ручка повернулась, и дверь со скрипом открылась на ржавых петлях. В дверном проеме показалась крупная фигура, такая высокая, что ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь. Я испуганно вскрикнула, уверенная, что сошла с ума. Этот семифутовый гигант с грубой серой кожей и фигурой, которая казалась высеченной из камня, не мог быть человеком. Его лицо было квадратным, голова плоской и безволосой. Глаза хищно блестели, и я внезапно поняла, как чувствует себя загнанная в угол мышь при приближении кошки.
— Ты проснулась, — произнесло существо, его голос скрежетал, как наждачная бумага по металлу. — Это меня радует.
Я не знала, что сказать в ответ. Он предпочитал, чтобы добыча бодрствовала прежде, чем он ее съест? Гигант сделал неуклюжий шаг
Гигант мгновение рассматривал меня, склонив голову набок, по его лицу ничего нельзя было понять. — Эвангелина, ты меня не помнишь?
Он знал мое имя. Эвангелина звучало правильно, оно скребло мою память. Как и имя Эви. Я изучала существо, повторяя имя, такое чужое и знакомое одновременно. У меня болела голова от попыток понять все это.
— Ты недавно испытала много страданий, — сказал он. — Потеря памяти не редкость после такого.
— Я знаю тебя? — едва слышно прошептала я.
— Да, ты знаешь меня много лет. Ты называла меня Максом.
— Макс.
Имя легко слетело с моих губ. В моей голове закружились неясные образы. Большая библиотека в центре города. Аккуратные кучки блестящих птичьих костей, дочиста обглоданных и отложенных в сторону. Я стояла с ним на выступе высоко над тем же городом, любуясь его ночными красками. Я пробралась в его логово. Удар сзади. Женщина с белыми волосами истекала кровью, пока Макс стоял рядом и наблюдал. Красивый мужчина с черными волосами угрожал Максу солнечным шаром.
Шар солнечного света. Макс. Горгулья. Я действительно его знала.
— Ты ушел, — прохрипела я. — Покинул город.
— Я сделал это и не возвращался с момента нашей последней встречи.
Воспоминания возвращались отрывками. Макс говорил, что его раса не будет выбирать чью-либо сторону в предстоящей войне. Однажды он был ответственен за мое похищение. Я вспомнила, как бежала, чтобы остановить эльфийского мага от воскрешения демона. Воспоминания проигрывались, как видео на ускоренной перемотке, мелькали лица и события без какой-либо реальной ясности. Большинство имен витали на грани сознательной мысли, просто вне досягаемости.
— Где?
— В сельском городке в шестидесяти милях к югу от большого города, — сказал он. — Этот дом стоит поодаль, и мы прячемся здесь в дневное время. Мы искали одного из нашего ковена последние пять недель. И нашли его позавчера, его тело разобрали на части, останки превратились в камень. Вероятно, он был мертв уже несколько дней.
Я подумала о мертвом мальчике — половина его тела из камня, другая половина едва ли похожа на человека. Только горгульи полностью превращались в камень при солнечном свете. Вампиры сгорали на солнце. Вампиры… Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Горгульи, вампиры и полукровки. О Боже!
— Мы не сильно отстали от человека, который так небрежно избавился от члена нашего ковена. — В голос Макса вкрались едкие нотки, и он казался еще более нечеловеческим, чем обычно. — Мы напали всего за несколько мгновений до рассвета, отправив тягач с прицепом с высокогорной дороги в ущелье внизу. Мы не успели обыскать обломки до того, как солнце встало.
Тягач с прицепом. Меня затошнило от смутно припоминаемого ощущения постоянного движения, от которого я то приходила в себя, то теряла сознание. Я была в том прицепе, привязанная к столу. Кто-то держал меня там. Тот же человек, который держал и пытал друга Макса. Кто-то по имени…